Россию нельзя на ручном управлении держать

31.08.2011 / 10:51
Не так часто в современных российских условиях региональные компании могут противостоять крупным федеральным брендам. Сотовый оператор СМАРТС, созданный в середине 90-х в Самарской области, как раз из таких. Для первого после отпуска тлт-интервью директор «ПН» отправился в центральный офис компании, где его встретил бессменный руководитель компании Геннадий Кирюшин.
00_Kir

«Это будет не рекламный текст», – скорее утвердительно, чем вопросительно уточнил Саймаков. «Да», – ответил Геннадий Васильевич и рассказал о махинациях «большой тройки», почему не стоило сажать Ходорковского и как ФСБ прослушивает телефоны.

Складывается олигополия

– Геннадий Васильевич, готовясь к интервью, я довольно тщательно погуглил и, помимо прочего, обнаружил ваш блог. Вы ведете его на собственном сайте СМАРТС. Почему не был выбран популярный ресурс вроде livejournal.com? Там вы могли бы обращаться к большей аудитории.

– А я не собираюсь за публичность бороться, пытаться привить какие-то свои взгляды, которые считаю правильными. У меня такой цели нет. Я просто отвечаю на вопросы, которые интересуют людей, связанные с нашим бизнесом, либо о той или иной стороне моей жизни и карьеры, которые вдруг кому-то как-то покажутся любопытными. Вот и все.

– А еще вы там постоянно ругаете операторов «большой тройки».

– Я не столько ругаю их, сколько осуждаю те действия, которые они совершают.

– Какие действия?

– В первую очередь то, что они постоянно стараются проводить неконкурентную политику и активно воздействовать для этого на Министерство связи. На самом деле наше министерство превратилось в придаток этой «большой тройки»: регулятор ведет себя не как регулятор, а как активный участник процесса, как заинтересованная сторона, лоббирует абсолютно неприкрыто, действиям своим никаких комментариев не дает. И у людей в нашем бизнесе копится разочарование, что как такового регулятора и не существует.

Вообще происходит разочарование в роли государства – справедливости ведь сегодня не добиться. Такие пессимистические настроения на рынке существуют у многих, многие ушли с рынка. В телекоме очень быстро складывается олигополия. Ничего хорошего это не сулит. Происходит торможение процесса внедрения новых технологий. Если на втором поколении сотовой связи Россия практически нагнала все передовые страны и мы шли ноздря в ноздрю, то на третьем сильно отстали в темпах внедрения.

Или вот сейчас идет развитие 4G, LTE-технология. Мы хотим принять участие в ее внедрении как оператор связи. Министерство все сводит к разговорам про якобы нехватку новых диапазонов частот. А мы говорим: «Нам не надо новых частот, вы дайте нам право на существующих наших частотах развернуть LTE.

И все! Внедрите в стране эту идею, которая уже почти пять лет реализуется во всем мире». Министерство же под разными причинами увиливает. Вероятно, затяжка делается специально для того, чтобы эта троица, которая имеет лицензии на 3G, которая вложилась, наконец, в строительство 3G, сумела окупить свои затраты. Вот и тянут резину: не дают развития современным технологиям. А то, что на этом теряет экономика страны, им глубоко наплевать.

– Вы знаете, у нас люди обычно опасаются критиковать кого-то: сейчас скажешь что-то острое, а потом к тебе доктора пришлют. Вы не боитесь?

– Если бы я там, где-то в Москве, в центральных СМИ, да еще чтобы напечатали. Ну и потом: кто такой Кирюшин? Я что – руководитель какой-то политической фракции?

– Вы далеко не последний человек среди сотовых операторов.

– А они делают вид, что не слышат и не видят. Для них самая полезная, так сказать, позиция. Стоит только ввязаться в диспут, как тут же будут втянуты другие силы, и все больше людей будет информировано о том, что творится, в общем-то, очень негодное дело. Привлечет внимание – придется кому-то отвечать. Поэтому для них самая выгодная позиция: не обращать внимания. Собака лает, караван идет.

Роман с МТС

– Между тем у СМАРТС в свое время был такой легкий роман или, может быть, флирт с «Мобильными телесистемами». Что помешало тогда компании стать частью МТС?

– Все началось с первых же шагов СМАРТС, а активность МТС проявлялась в зависимости от того, кто был у руля компании. Первым генеральным директором у них был Игорь Николаев. Мы с ним очень хорошие знакомые, поддерживали дружеские отношения с ассоциации по внедрению стандарта GSM, которая была создана еще в Советском Союзе.

Он у себя постоянно рассказывал о нас акционерам. Потом, когда он уже ушел и акции МТС сгруппировались в «АФК-система», нам начали поступать регулярные ежегодные предложения. Но у нас были очень хорошие темпы развития, нам не хотелось продавать бизнес на взлете.

Мы вообще тогда не доверяли москвичам: в то время там было много дилетантов, которые не очень разбирались в теме. У них просто дикие случались выступления на конференциях, люди были крайне далеки от понимания сути вопросов. Плюс в тот момент они за бесценок скупали госпакеты во всех городах-миллионниках и привыкли, в общем-то, платить нерыночную, а такую квазирыночную цену.

– А это какие годы были?

– Переговоры начались где-то в 1996 году. Как мы запустились – сразу и начались. Потом практически каждый год к ним возвращались. Я же им на первой встрече разъяснил разницу: вам там продавали руководители, которые сами не владели этой собственностью. У нас, говорю, совсем другая ситуация: компанией владеют люди, сами с нуля создававшие, за свои кровные деньги, из других проектов вынимали, сюда вкладывали.

Не думайте даже, что также как с другими получится: крикнули, надавили – и сразу все испугались и сдались. Не будет такого. Они тогда начали каждый год предлагать свой вариант, но он каждый раз был в два раза ниже рыночной цены.

– Сколько это продолжалось?

– Очень долго. У них какая-то иллюзия все время была. Приходил новый директор и мнил о себе, что он может одним своим высокомерным разговором, убедить враз этих глупых провинциалов, какое для них одолжение делают, что покупают за такие деньжищи, о которых мы и не слышали, и в руках не держали. То есть надо было упасть на колени и биться головой о пол: «Батюшка, благодарствую».

Они ведь каждый раз, когда встречались, говорили: «Ну, все, мы на ваши условия согласны». Я говорю, подождите, это было в прошлый год, за этот год цены выросли в два раза. Тогда ведь динамика была сумасшедшая. Они в визг-крик, хлопанье дверями.

– А вообще о каких цифрах шла речь?

– Скажем, в оценках весны 2005 года фигурировала цифра около $700 млн.

– Сейчас стоимость компании, наверное, ниже?

– Да, то был этап роста, и оценка шла с премией к этому росту. Потом случилась война с рейдерами, остановка в развитии, опять же регуляторы нам не дают ни новых лицензий, ни частот.

В Москву не пустили

– Известно, что у СМАРТС есть не только сотовый бизнес. При этом эксперты уверены, что ваши остальные направления очень успешны. Чем еще вы занимаетесь?

– У нас есть несколько девелоперских проектов. Есть отельный бизнес. Он совсем не крупный. На самом деле это, скажем так, проба пера. Проверить, получится ли. Наберем мы кадры и опытных управленцев – вложим средства, не получится – развивать не будем, может, продадим. Как бы там ни было, они действительно не убыточные.

– А когда речь идет о продаже компании, вы собираетесь реализовать только сотовый бизнес или все сразу?

– Ну, мы иногда продаем. Здесь дело в том, что нужно структуру правильно создать. Например, управляющую компанию. По большому счету уже зарегистрировано все, начало работать, но полностью система не создана. То есть главному подразделению сотового бизнеса приходится заниматься еще и прочими проектами. Это отвлекает. Ведь сотовый бизнес для нас основной.

– Вы не зашли в Москву. Это сильно повлияло на развитие компании?

– Конечно! Москва – это самый емкий рынок услуг, там до сих пор тарифы держатся на 30-40% выше, чем по России. И все оттого, что там нет четвертого оператора. Как только он там появится, они рухнут тут же на эти самые проценты.

– Как вас туда не пустили?

– До попытки нашего захода в Москву была проведена работа по расчистке и поиску свободных частот. Этой работой занимался бывший руководитель управления, которое в Советском Союзе знало все частоты по всей стране. Уйдя на пенсию, он занялся подготовкой частот.

Когда мы покупали его компанию, он мне показал все результаты. Имелся полностью свободный диапазон частот, на котором можно было построить четвертую сеть. Ну и как только мы подали заявку на лицензию, нам довольно быстро объявили: вы, ребята, ошиблись.

– Это в Министерстве связи так сказали?

– Да. Дело в том, что лицензию нельзя выдавать, пока нет частот. А их нет! Куда делись? Они ведь принадлежали конкретным владельцам, которые никому ничего не передавали, кроме как нам.

И тогда в министерстве достают вдруг протокол, где задним числом написано, что эти частоты были на таком-то совещании распределены среди троицы. Но его же не было, когда проводили научно-исследовательскую работу. Откуда он взялся? Вы после этого предлагаете мне их любить и уважать? За что? За такие дела?

Зря Ходорковского посадили

– В общем, их можно понять – чем выше конкуренция, тем ниже цена. Вряд ли игроки в этом заинтересованы.

– Вот я сейчас думаю, что, если бы Ельцин понимал, что не частная собственность влияет на темпы развития экономики, а конкуренция, можно было бы и устраивать приватизацию. Надо было просто дать свободу предпринимателям, и они бы моментально создали эту конкуренцию, а там бы и государство потихонечку продавало бы госсобственность по максимально высокой цене.

И не было бы никаких скандалов, уголовных дел, перестрелок и всего прочего из 90-х, когда просто втихую хапали миллиарды госсобственности, оформляли и теперь обороняются и будут обороняться всю жизнь.

Еще и детям достанется обороняться. Это ж никто не простит, все будут заглядывать. И чем дальше, тем больше будут прояснять, сколько же ухватил вот этот вот товарищ. Не то что затуманится, нет, наоборот, будет ясность наступать. И все труднее будет объяснять.

– Опять власть критикуете?

– А она у нас какая, власть-то? То обнимается с бизнесом, то обирает его. Ну, например, Ходорковский. Ведь это ж могут сотворить с любым. Абсолютно никаких проблем нет для власти у нас. Они прекрасно это понимают.

– А вы какого мнения придерживаетесь: надо было его посадить или нет?

– Категорически нет. Абсолютно. Да, он нарушал, но все тогда нарушали. Не может быть избирательного правосудия. После беззакония самое худшее – это избирательное правосудие.

– Судя по вашей риторике, на ближайших выборах будете голосовать за «Правое дело»? За Прохорова?

– Конечно.

– Многие считают, что это просто персона, которая очень удобна Кремлю…

– Ну и ради Бога! Ну и хорошо! Потому что неудобного ведь не пропустят. Это единственный способ проникнуть туда, другого нет.

– А Путин? Он должен уйти?

– Он не должен приходить повторно. Я вам вот что расскажу. Я был на заседании совета «Деловой России», и там собрались представители совершенно разных отраслей экономики. И Путин. Он интенсивно набирается знаний, у него очень высокая скорость в этом смысле.

И эти годы прошедшие – восемь лет президентства, четыре года премьером – это такая школа колоссальная. Так вот он допытывался до сути очень быстро, вовремя прекращал пространные монологи и точные вопросы задавал.

И в таком напряжении он провел все четыре часа, пока шло совещание. Я бы спекся напрочь. Тут же видно было, как он быстро собирает информацию, быстро принимает правильное решение. Я поразился. Он талантлив. Но! Такую громаду, как Россия, даже будь он в тысячу раз более талантливый, нельзя на ручном управлении держать и управлять единолично. Эта страна тогда гарантированно будет идти не туда, куда надо.

– А как прокомментируете популярную сейчас тему коррупции?

– Это все давным-давно началось, еще при советской системе. Многие вещи оттуда проросли, они были скрытые, мелкие. Подарки обязательные каждый раз надо было возить после перечисления денег из Москвы, ресторанные посиделки устраивать и искать на них наличность. Все присутствовало в огромной массе и в Союзе, просто сегодня плотину прорвало, и сразу все узнали.

– Стоило ли тогда разваливать Союз? Есть мнение, что средняя масса людей стала жить хуже.

– Я не согласен. Вот еду вечером на машине по Самаре, в пробку попадаю, оглянусь – среди чего же я стою? 70% иномарки. И пробки. В Советском Союзе пробок не было, и машины были двух-трех типов, и все.

Дети и iPad 2

– Вам сто раз, конечно, задавали этот вопрос, но время идет, и телефоны меняются. Какой у вас мобильный?

– Я все время пользуюсь подарочными телефонами – мне дарят на день рождения или по какому-то случаю производители телефонов. Вот последний такой телефон Sony Ericsson Xperia, а дарила компания Ericsson, после того как мы подписали контракт на поставку оборудования в Пензенскую область.

– Ну и как вам этот смартфон?

– Вы знаете, я не в восторге. Долгое время был поклонником Simens, потом они закрыли это подразделение, и я перешел на Nokia. Долго с ними ходил. Но тут они сильно промазали со своими смартфонами. Все-таки от руководителя многое зависит.

– Вы о CEO Nokia Стивене Элопе?

– Да, это, конечно, его большая ошибка, что он к Android не присоединился вовремя со своим гонором.

– К слову, аналитики уверены, что Nokia ждет полнейший крах.

– Ну, упадут, наверное, но все равно встанут. Они уже это проходили.

– То есть вы считаете, что Nokia выживет?

– Конечно! Ну что же из-за одной ошибки и разорятся? Не будет этого!

– А как вы оцениваете продукцию Apple? Они ведь взорвали рынок.

– Тут надо Стива Джобса отблагодарить за это. Он все и всех построил, сумел так организовать коллектив и выстроить стратегию, что компания столь быстро стала самой дорогой в мире. В первую очередь, конечно, интерфейсы они тщательнейшим образом прописали и работали в бешеном темпе. Это предопределило успех. Кто сумеет повторить Стива Джобса? Думаю, никто.

– А как вы считаете, кто победит в итоге: Apple или Android?

– Не знаю. Вообще это все ерунда – Android или Apple. Появится где-то второй Стив Джобс, там и победят.

– Но в целом продукция Apple вам нравится?

– Да, я сам активно использую iPad 2. Правда, дети его регулярно перехватывают – и сын, и дочь из рук вырывают.

– Надо им собственные купить.

– Жалко их – сутками будут сидеть. Сыну моему шесть лет всего. Он как его сцапает – на улицу не выходит. Приходится забирать в наказание. Он тогда так орет – уши затыкай.

– Вы, получается, молодой отец. У вас сколько детей?

– Пятеро. Двое от первого брака. Они взрослые, у меня уже и внуки есть. В общем, мне еще есть кого растить-воспитывать.

Бомба, Аллах, президент

– В продолжение телефонной темы добавим конспирологию. За нами следят?

– О чем вы?

– Существует ли техническая возможность прослушать мобильник любого человека? Возможно ли отслеживание телефона даже в выключенном состоянии?

– Да, эта возможность есть. Для отслеживания нужно просто, чтобы телефон побывал в чьих-то руках недолгое время.

– А ФСБ граждан слушает?

– ФСБ по закону обладает возможностью после решения прокурора или суда организовать прослушивание.

– То есть они посылают вам запросы, а вы реагируете в рамках закона?

– Нет, они нас не извещают. Они подключены постоянно, и не только к сотовым, но и ко всем остальным операторам. Все подключено.

– Ну а как это работает? Как в фильме «Враг государства», когда есть набор ключевых слов – «бомба», «Аллах», «президент», после произнесения которых включается запись?

– Да, вроде бы есть такая автоматика. Кроме того, существует и человеческий фактор. Есть пункт, на котором сидят люди, которые получают команду поставить на прослушку такой-то номер. Все, они работают. Теперь, как зазвонит, у них там тоже загорится лампочка, запищит что-то, я не знаю, я конкретно ни разу не был на этом пульте.

– Может быть, какой-то производитель телефонов защищает их от прослушки лучше, чем другие. Может быть, тот же iPhone?

– В любом государстве такого производителя тут же сметут с лица земли. Ни одно государство не позволит это сделать.

– А, допустим, интернет-трафик. Его тоже просматривают?

– Конечно! На самом деле должна быть законодательная защита. Никто не имеет права без надлежащего основания вмешиваться в вашу личную жизнь. Никто не имеет права вас прослушивать.

– А никакая система шифровки не помогает?

– Ну, почему. Всю жизнь идет борьба разведки и контрразведки. Одни шифруются, а вторые пытаются их расшифровать. Поэтому одно время, когда внедрялся стандарт GSM, была иллюзия, что теперь все можно скрыть.

И в дополнение к этому некоторые мафиозные структуры на Западе стали программно зашивать собственные коды. То есть вы начали разговаривать с кем-то, а потом говорите: «Нажми семерку». Он нажимает клавишу «7» у себя там, вы тоже нажимаете и переходите в режим индивидуального шифрования.

В этом случае, конечно, хреново контрразведке приходилось. И они там вырабатывали какое-то требование, чтобы это нельзя было реализовывать.

– Вообще за нашу жизнь связь ведь эволюционировала сумасшедшим просто образом. Что будет с ней дальше в среднесрочной перспективе? Это будет как в кино: на пальце будут носить кольцо и в него разговаривать?

– Да, не исключено. Эксперименты по минимизации устройств и их встраиванию или пристраиванию к организму будут идти и даже уже идут. Вот те же голосовые команды, которые реализованы в смартфонах. Сейчас на ведущие корпорации работают множество научных школ по распознаванию образов, голоса, команд.

Все, что связано с распознаванием, развивается очень быстро. Думаю, организуют на каком-то уровне и канал коммуникации с мозгом, будет создано взаимодействие электромагнитного и биологического полей. Вот как только этот интерфейс родят, дальше обычные телефоны можно будет выбрасывать. Останется одна тоненькая пластинка.

Надо будет решить проблему ее питания. Хотя сейчас уже есть изобретения, когда электричество можно из биологического материала получать.

– То есть лет через двадцать человек сможет своему ребенку вшивать какую-то маленькую пластиночку, чтобы всегда знать, где тот находится?

– Это еще раньше случится. Будет развиваться то, на что есть спрос. За что готовы платить. Все, что касается безопасности, здоровья, продолжения жизни. И только следующим этапом будут идти развлечения и получение удовольствий.