Три месяца Николая Меркушкина
Обо всем и достаточно откровенно Николай Меркушкин рассказал в интервью региональному изданию.
- За Самарской областью и ее руководителями вы наблюдаете давно - с тем же Константином Титовым доводилось работать и в Совете Федерации, и в других структурах, не понаслышке знаете об этапе деятельности Владимира Артякова в качестве губернатора. Т. е. имели опыт стороннего наблюдателя. Несколько последних месяцев вам приходится выступать и в роли аудитора, оценивать ситуацию в регионе изнутри. Теперь, спустя определенное время, можете сказать, за что говорить спасибо Константину Титову и Владимиру Артякову, и нужно ли это делать?
- Говорить о предыдущих руководителях в плане личностных оценок некорректно, я бы даже сказал, неправильно. Можно говорить о том, как строилась стратегия управления регионом и к чему она в итоге привела. Что касается моего знакомства с Константином Титовым, то я знаю его давно, видел в работе. В самом начале 1993 года я наблюдал за одним из его выступлений, и он мне тогда очень понравился.
- Чем именно?
- Понравилось, как держится, как излагает мысли. На тот момент Титов уже понимал суть рыночных процессов и разбирался во многих вещах более профессионально, чем некоторые его коллеги. Я даже приводил его в пример в Мордовии. Затем было более тесное знакомство - уже в Совете Федерации, и вот тогда наши взгляды начали расходиться. Я был уверен в том, что принципы развития страны, регионов, отношения к собственности, социальной системе, которые декларировались тогда, могли при их осуществлении в полном объеме привести в тупик, ухудшить ситуацию. Я был противником шокового сценария вхождения в рынок и последующей либерализации всех процессов, устранения государства как регулятора из большинства сфер.
- Правда ли, что вы даже призывали в 90-х голосовать против Бориса Ельцина? Об этом вспоминает ваш брат Александр в посвященной вам книге...
- Призывал - в 1991 году. Тогда даже наша семья (а она большая - нас восемь детей) раскололась, мы спорили друг с другом о том, как быть дальше. Я считал, что можно было перейти на рыночные рельсы без рывков, без обвала и повального обнищания, убеждал, что декларируемые экономистами программы развития страны, те же «500 дней» Явлинского, были абсолютно оторваны от жизни. В 1996 году никаких призывов голосовать против Ельцина, конечно, уже не было, потому что вернуть страну в прежнее состояние уже было нельзя. Я всегда отдавал себе отчет в том, что построить рыночную экономику у нас быстро, за несколько лет, невозможно. Как невозможно переписать и запустить в России законы, действующие в Англии и США столетиями, и думать, что они в одночасье сработают здесь, в совершенно иной стране, где действовала другая модель построения общества, где даже взгляды людей иные. Приведу конкретный пример. Сейчас много говорят о проблемах, связанных с лесом, в том числе о том, что одной из причин нынешних проблем явилась ликвидация лесхозов. Когда эта реформа только начиналась, мы тоже говорили, что эффект от такой экономии будет кратким, а вот последствия могут оказаться тяжелыми и продолжительными. К сожалению, штат лесников все-таки сократили. Авторы закона ссылались на западный опыт. А что такое западный опыт? Да, там меньшее количество лесников. Но у них совершенно другая техническая оснащенность, система обучения людей. У каждого есть вертолет, которым он обучен управлять, система оповещения и много чего другого, чего нет у нас. В результате сегодня наши леса горят, засоряются, гибнут - возникают проблемы с экологией, с добычей леса и т. д. Вот пример бездумного стремления к быстрой либерализации всего и вся. Поэтому стремление к либерализации в короткие сроки было опасным. Это могло привести к тому, что Самарская область испытает в будущем определенные проблемы.
- Эти проблемы, последствия либерализации, есть?
- Во всех сферах. Но не стоит думать, что это какая-то особая, из ряда вон выходящая ситуация. Например, в Перми она выглядит, возможно, и хуже. Я недавно встречался с Виктором Вексельбергом (бенефициар группы «Ренова». - Прим. ред.), говорю: «Много проблем». А он в ответ замечает, что самая плохая ситуация у его предприятий не в Самаре, а в Перми. Нет порядка, например, в сфере ЖКХ, нет ни счетчиков, ни нормативных документов, ни системы регулирования тарифов. И самое интересное, что в Перми не было огульного рыночного либерализма, как в Самаре в начале 90-х, но с 1996 года пошло-поехало. И вот финал.
- То есть можно говорить, что свободная рука рынка, о которой так много говорили (точнее, отсутствие необходимой доли госрегулирования), нанесла определенный урон региону, власти?
- Безусловно. И прежде всего в сфере взаимоотношений с обществом, социальной инфраструктуры. Я много читаю о том, что здесь происходило с профсоюзами: стадион вот продали (стадион «Буревестник». - Прим. ред.). Мы в своей практике в Мордовии тоже столкнулись с такой проблемой. Но реагировали на нее жестко. В 90-е, когда мы как команда пришли к власти, мордовские профсоюзы уже успели продать наиболее значимые социальные объекты - республиканский Дворец культуры и Дворец спорта. В первом был зал на 1200 мест, во втором - бассейн, детский бассейн, универсальный зал для занятий спортом. После продажи во Дворце культуры устроили базар, киоски торговые начали ставить, во Дворце спорта закрыли сверху перекрытиями бассейн, стали перекраивать все помещения. Всю эту вакханалию мы пресекли, вернули здание в собственность республики, провели реконструкцию. И сегодня они служат людям по назначению. Теперь Дворец культуры и Дворец спорта - достояние региона, одни из самых популярных учреждений. Такая же история была и с отдельными лагерями отдыха для детей.
- Покупатели профсоюзной собственности в добровольном порядке ее возвращали?
- В основном удавалось договариваться, выплачивалась компенсация. Ее размеры, как правило, были небольшими и соответствовали затратам собственника, люди шли нам навстречу. Были и объекты, которые мы возвращали через суды, и это было в 1996-1997 годы. И вот эти «распродажи» профсоюзные в Самаре - не единственный пример чрезмерной либерализации. Возьмите те же детские садики, их массовое закрытие и продажу зданий коммерсантам. Все были убеждены, что они не потребуются, выдвигались тезисы о том, что семьи сами воспитают детей. И жизнь опровергла это мнение. И теперь в Самаре нехватка детсадов - это колоссальная проблема для жителей и властей. И мы ее будем исправлять. И так во многом. Перемены были нужны, но продуманные и последовательные, без шараханья из одной крайности в другую.
- В Самаре было много шагов вперед в части либерализации?
- Много.
- А назад теперь сколько надо делать?
- Не надо идти назад (смеется). Надо просто поправить вектор движения. И для этого нужно понять, что происходит в регионе. А происходит то, что меня удивляет. Я уже был на многих заводах, сельхозпредприятиях, спрашивал про зарплату. В Самаре наблюдается очень существенный разрыв в зарплатах руководящего звена и рядовых работников. Раньше я считал, что здесь высокий уровень зарплат у рабочих и служащих. Но когда мы вместе с Владимиром Якуниным (глава ОАО «РЖД». - Прим. ред.) посещали образцовое, надо сказать, депо, и он поинтересовался размером зарплаты рядового сотрудника, то мы услышали цифру 15 тысяч рублей. С Денисом Мантуровым (министр промышленности и торговли России. - Прим. ред.) обсуждали ситуацию на предприятиях «Оборонпрома», и я снова слышал цифру - 13 тысяч рублей. Такова зарплата рабочего, к примеру, в Чапаевске. И у меня складывается сегодня ощущение, что рядовой самарец живет не лучше, а, возможно, даже и хуже рядового жителя Мордовии. Потому как зарплаты местами даже ниже, а стоимость продуктов - выше.
- Официальная статистика свидетельствует об обратном….
- Статистика - не абсолют, надо просто понимать суть механизма, ее образующего. Конечная цифра в статотчете - это усредненная оценка, и ее можно получить по-разному. Литр молока в Мордовии стоит от 18 до 22 рублей. Есть, конечно, в продаже молоко и по 32 рубля. Значит, средняя цена - 27 рублей. Но 80% жителей республики покупают молоко в диапазоне от 18 до 22 рублей за литр. И вот здесь надо понимать еще одну вещь: цена молока - одна из составляющих потребительской корзины. От ее размера зависят дотации из федерального центра. К чему я это говорю? Мордовию часто критиковали за показатели низких зарплат. Но есть ли смысл превращать себя в передовика, имея не до конца решенные проблемы с экономикой, потребность в привлечении средств в регион?
- Я правильно понимаю, вы сейчас говорите о том, что не стремились к улучшению внешних официальных статотчетов исходя из интересов своего региона? Занижали доходы на душу населения?
- Не так. Я их не повышал (смеется). Были главы регионов, стремящиеся к этому, веса им не хватало политического или еще чего-нибудь. А я - нет. Да, меня резко критиковали за размеры определенного вида доходов, да, в Мордовии низкая зарплата у представителей сервисной, финансовой среды (работников банковской сферы, страховщиков, риелторов). Но все меняется, если рассматривать ситуацию шире. Если учитывать высокотехнологичное производство, т. е. тот сектор, который важен для развития региона. Зарплаты на «Мордовцементе», новом шиферном заводе - 32-37 тысяч рублей, на кабельном заводе средний доход рабочего составляет 26 тысяч рублей в месяц. И рабочий Рузаевского депо, если бы услышал про 15 тысяч, ушел бы на расположенный поблизости стекольный завод. Зарплата директоров заводов в Мордовии не 500-600 тысяч рублей, а много меньше - она близка к уровню доходов работников среднего звена. И вот здесь можно снова вернуться к молоку. Литр стоит от 18 до 22 рублей. То есть уровень доходов сопоставим, а затраты на питание, продукты первой необходимости - ниже. А уж если мы придем в сферу сельского хозяйства, то здесь проблема обозначена еще резче. 6100 рублей - мне такую назвали зарплату на сельхозпредприятии, когда я был в Большечерниговском районе. Честно скажу - мне не по себе стало, потому что от такого состояния дел в сельском хозяйстве Мордовия ушла 10-12 лет назад.
- Интересная арифметика…
- Она не интересная, она прагматичная. Стоит всегда считать, прежде чем делать какие-то шаги. Мы были в подсобном хозяйстве «ЦСКБ-Прогресс». Смотрим, продают молоко в «тетрапаках». Я спрашиваю: зачем вам эта упаковка для длительного хранения, если продукция ориентирована на нужды рабочих и инженеров, у которых это молоко будет стоять в холодильнике 1-2 дня? Есть у вас простые полиэтиленовые пакеты? Нет, говорят. Полиэтиленовый пакет стоит 30 копеек, а «тетрапаковская» упаковка - 7 рублей. Я это вот к чему: все нужно считать. В том числе и предотвращая ненужные, возможно, расходы для обычных людей. Зачем пытаться жить «напоказ» в ущерб людям?
- Помимо либерализации бизнес-пространства, вы, наверное, уже можете дать оценку и процессам в политической среде? Вы согласны с мнением о том, что бесконечные войны самарских элит друг с другом нанесли огромный ущерб развитию региона?
- Я не знаком в деталях с обстоятельствами политических конфликтов, но знаю, что многие из них гремели на всю страну. То снимали Титова, то Титов конфликтовал с Лиманским, позднее Артяков с Тарховым все это выходило далеко за пределы Самарской области. Мне это казалось дикостью в той обстановке, в которой находилась страна, когда в регионе налицо было море проблем. В подобной ситуации ведение политических войн - просто безответственная политика. Пока здесь воевали элиты, другие регионы замыкали на себя производственные цепочки, готовили почву для модернизации промышленности и сельского хозяйства, привлекали инвесторов. Предсказуемость власти, стабильность, низкий уровень коррупции - все это работает на регион. Построила же Мордовия новую, в буквальном смысле этого слова, промышленность. В республике создано полтора десятка принципиально новых высокотехнологичных заводов. Причем иногда - в условиях сильного противодействия конкурентов. Например, был построен завод по переработке лома металлов, появлению которого препятствовали крупные металлургические компании. Но он все-таки был пущен в эксплуатацию и приносит 5 миллиардов рублей ежегодно. Успешно работает вагоностроительный холдинг - в его составе современный сталелитейный завод, выпускается не имеющая в России аналогов кабельная продукция. Крупнейший в Европе комплекс цементных производств - «Мордовцемент», шиферный, стекольный заводы и другие. В отдельном ряду стоят европейского уровня предприятия переработки сельхозпродукции, среди которых лучшие в стране сыродельные заводы, пивоваренная компания, современные молочные и мясокомбинаты. Сейчас в Мордовии создается первое в России производство оптического волокна - это высокотехнологичная сердцевина оптоволоконного кабеля. Кластер энергосберегающей светотехники, производство специальных светодиодов, имеющее огромную перспективу производство литий-ионных аккумуляторов, производство инновационных суперматериалов для нового поколения приборов силовой электроники. Ничего этого еще недавно в Мордовии не было. Понимая необходимость создания производств, мы еще в 1995 году создали специальный фонд, поддерживали проекты льготными кредитами. Вы можете сейчас сказать, сколько в Самаре построено с нуля производств за последние 20 лет? Новых, с современной производственной культурой, новейшим оборудованием, с потенциалом занять серьезную долю рынка, и не только самарского? Немного, мне думается, единицы. Вот это и есть цена вопроса политических войн.
- На встрече с редакторами СМИ вы сказали, что ваш приход сюда связан прежде всего с тем, что в Кремле считают, что здесь уже исчерпан PR-ресурс для проведения выборов, для легитимизации власти…
- То, что PR-ресурс исчерпан - не какое-то обобщенное мнение Кремля. Это мое мнение, которое разделяет ряд известных людей в Москве. Но здесь вопрос не в PR-ресурсе. А в том, что широкие слои населения в регионе либо вообще не обращают внимания на власть, либо открыто говорят о том, что не ждут от нее ничего хорошего. Люди разочаровались, и потому надо делать реальные шаги по реальному улучшению их жизни. PR-методами ситуацию не вытащишь. Это я и имел в виду, когда говорил о причинах моего появления в Самаре. От меня ждут этих реальных шагов.
- Ваше назначение вызвало самые разные отклики. Были и такие, которые связаны с национальным вопросом: как получилось, что в область с преобладающим русским населением пришел руководитель Мордовии - автономной республики?
- Надо знать фактуру самого вопроса, историю республики, и не судить о чем-то поверхностно. И тогда вы поймете, что все обстоит иначе. 60% населения Мордовии - русские, новый глава республики - русский, председатель правительства - русский. Республика была единственной из автономных, которая в 90-е не заявила о суверенитете, о приоритете своих законов. А ведь все могло быть иначе - в 1994 году с экранов телевизоров республику называли второй горячей точкой после Чечни, местом, где шла холодная война, где не признавали Конституцию РФ. И я тогда боролся с «парадом суверенитетов», считая, что его авторы пытаются развалить страну. Ну и, наконец, в принципе ставить национальный вопрос в нашем случае нельзя. Мордва - народ немного иного склада, он не пытается доминировать. Если судить по данным переписи населения, то более всего снижается численность двух народов - евреев и мордвы. Мордовский народ ассимилируется. Это исторически зафиксированный процесс. Первая перепись населения Российской империи свидетельствовала в конце XIX века о том, что численность мордовского населения была примерно сопоставима с численностью узбеков. Сейчас последних - 30 миллионов, чего нельзя сказать про мордву. И в Самарской области, согласно той же переписи, мордва была вторым этносом по численности после русских, если я не ошибаюсь, и составляла 11% от общего состава населения. Где этот этнос?
- Ассимилировался?
- Конечно. Историк Ключевский, уехав из мордовской деревни, называл себя позднее великороссом. Процесс идет и сейчас, потому Мордовия и празднует 1000-летие единения народов. И мы живем вместе. Я вот недавно сидел за столом в Большечерниговском районе, так из шести присутствовавших там четверо были представителями мордовского этноса.
- Ваши взгляды на отношения с партиями и оппозицией тоже имеют богатую историю. Вы в свое время были коммунистом, а на последних выборах открыто выступили против КПРФ, даже получили личную порцию критики от Геннадия Зюганова. Что разделило вас - бывшего высокопоставленного партийца и нынешнее руководство КПРФ?
- Из партии меня исключили еще в 1993 году как возможного конкурента в будущем. Причем это сделали не очень порядочно, в мое отсутствие. Мое отношение к КПРФ действительно менялось, потому что эта партия в своем нынешнем виде - абсолютно новая партия, далекая от того, что было ранее. Но я не вступал с ними в полемику до определенного периода.
- До 1999 года, когда коммунисты отказались подписать договор общественного согласия, которым вы как бы объединили почти все существовавшие в Мордовии политические силы под своим крылом?
- Нет, тогда они не пришли сами на подписание. Я, напротив, всегда встречался, общался с коммунистами. С годами уровень людей, представлявших КПРФ, падал. После смерти руководителя обкома, который, кстати, три созыва был депутатом Госдумы и дважды проходил по одномандатному округу, там практически не осталось тех, с кем можно было конструктивно работать. Это объяснялось в том числе и тем, что политика, которая велась коммунистами, привела к оттоку из партии людей, обладавших влиянием, опытом, идеями. И, напротив, стали появляться люди, которые просто непонятно как могли считаться коммунистами. Есть человек, вся Мордовия его знает как неудавшегося проводника ростовских воров, приехавших в 90-е в республику и попытавшихся захватить одно из предприятий, как фигуранта трех уголовных дел. И вдруг он всплывает в Самаре в качестве федерального чиновника, невзирая на историю и уголовные дела. А потом появляется в Мордовии в первой тройке избирательного списка КПРФ. Ну как я могу к этому относиться? Я, конечно, стал говорить людям все, что думаю по этому поводу. Представители КПРФ приезжали ко мне, в частности Валентин Степанович Романов, и я их спрашивал: как могло так случиться, что такие люди есть в первой тройке? Внятного ответа не было. Присоединялись к ним и другие. Вы писали про редактора, которого я якобы посадил. Он не был редактором, он руководил отделением «Почты России». В рамках почтовой системы была создана газета, которая принудительно распространялась с ущербом для других СМИ, из почтовой системы выкачивались деньги. Потом обнаружилась пропажа серьезной денежной суммы. Начались разбирательства. Когда его сняли с должности руководителя мордовской почты и возбудили дело, он тут же стал редактором, избрав такую форму защиты. И он тоже сначала был ярко правым, а потом всплыл рядом с новыми «коммунистами». Такие люди, конечно, манипулировали оставшимися в КПРФ, особенно с учетом недостаточного опыта последних. В конечном итоге, когда мы все рассказали и показали народу, рейтинг КПРФ упал, и упал очень низко. А ведь могла бы компартия и 12-15% процентов набрать. И, напротив, у ЛДПР появился позитивно настроенный лидер, и они нормально отработали кампанию, он и еще двое его людей выиграли выборы и стали депутатами. В отношениях с оппозицией я всегда выступаю за компромиссы: согласие - оно дорогого стоит. Где как не в Мордовии, где в 90-е сменилось пять правительств, царил криминал, а производство пришло в упадок, это лучше было понять?
- Одной из тем, неожиданно для многих поднятой вами, стал вопрос отношений с силовыми органами. Вы первым подвергли силовиков публичной критике и начали ставить перед ними задачи. Означает ли это, что сама по себе модель отношений между губернатором и федеральными силовиками, ранее предполагавшая независимость лиц друг от друга, изменяется?
- Задача у нас общая - работать в едином ключе, наводить порядок. Я встречался недавно с Колокольцевым, у них на уровне руководства МВД также собирается много информации по региону, ведется мониторинг, т. к. произошедшие здесь назначения - переброс людей по горизонтали - все-таки в определенной степени новшество. Настроение в главке однозначное - порядка в регионе должно быть больше.
- Вы намерены ставить вопрос о смене руководителей региональных подразделений силовых структур?
- Пока нет. Людей стоит посмотреть в деле - я думаю, что вскоре мне будет все понятно. Работы здесь много. И как она будет вестись, насколько она будет результативной или показной, я смогу достаточно легко определить. В борьбе с криминалом и коррупцией большой опыт накоплен в Мордовии, где практически была выдавлена из всех сфер бизнеса и власти организованная преступность. Каких-то особенных шагов предпринимать, надеюсь, не придется. Равно как и копаться в истории 90-х. Особенно если бизнес будет идти навстречу, рассматривать компромиссные варианты развития территории, если, к примеру, из-за стадиона люди не будут совершать ошибку.
«Оказывается, для нас строится здание»
- Летом вы сформировали не совсем обычное для вас правительство - в нем появились (возможно, впервые за всю историю вашей работы) люди, которых вы не знаете и которые не прошли многолетней обкатки. Как вы сейчас оцениваете новую команду?
- Было принципиально важным назначить на основные посты - финансы, строительство, ЖКХ – людей, которые заработают по-новому. Двое, как вы знаете, пришли из Мордовии - С.С. Кандеев и И.И. Пивкин. А.В. Гришин последние семь лет провел в Москве, и его условно можно назвать «мордовским», он в свое время занимался в республике бизнесом. Для меня было принципиально важно использовать тот опыт, который он наработал в последние годы. И он сейчас работает - решает проблемы с бюджетными стройками, которые возникли после начала их аудита. Пивкин уже очень многое нашел в системе министерства, что, на наш взгляд, никуда не годится, в том числе в части системы работы того же ГКП «АСАДО». Кандеев по грамотности не уступает бывшему министру - он жесткий, принципиальный и честный человек. И известен в этом качестве уже много лет, проживая в обычной квартире в Саранске, и это при том, что работает на крупных, а иногда и на очень крупных деньгах. Новый министр имущества в силу молодости, может, резка и категорична в суждениях, но тот фронт работ, который ей предстоит, возможно, как раз и требует подобного подхода.
- Вы уже заявляли о предстоящем сокращении чиновничьего аппарата. Как планируется проводить эту процедуру и в какие сроки? Намерено ли правительство сократить число офисов, занимаемых чиновниками? Ведь их число с 2005 года начало стремительно расти, и сейчас строятся все новые.
…- Расходы на содержание аппарата управления будут сокращаться. Но есть факторы, которые надо учитывать, не форсируя этот процесс. Первый - речь идет о людях и их будущем. Это очень важно. Второй фактор - резкое сокращение не даст никакой экономии. Мы в этом случае будем вынуждены компенсировать потери увольняемым, платить на протяжении долгого времени те же деньги. Поэтому процесс будет поэтапным, его детали начнут прорабатываться осенью, при разработке бюджета следующего года. И правительство, и, думаю, представительная власть всех уровней последуют этому примеру. Это касается и расходов муниципалитетов.
- Они вызывают вопросы?
- Они вызывают вопросы. Внимательно будем анализировать ситуацию с сельскими поселениями. Сказать конкретнее я пока не могу - прошло слишком мало времени, идет изучение обстановки. Могу лишь отметить, что работа будет вестись мягко, пошагово и без образования дополнительной нагрузки на бюджет. Такие варианты возможны. К примеру, должность освобождается, но она не заполняется, а обучается другой служащий, и он работает, выполняя уже двойную функцию. Или, к примеру, человек уходит на пенсию, и место не заполняется, сокращается. Практика показывает, что в течение года, просто в силу жизненных обстоятельств, может происходить безболезненное сокращение штатов на 5-7%. Что касается судьбы офисов, то этот вопрос также анализируется.
- Что станет с еще не законченными стройками, например с офисом, который группа «Уран» возводит в районе площади Урицкого?
- Я узнал про эту стройку неделю назад - странно, что не от заказчиков или подрядчиков, а от посторонних людей. Оказывается, для нас строится здание. Я обязательно в деталях разберусь и также в том, насколько это здание необходимо. Посмотрим, на что выделены такие немалые деньги. Пока какойто ясности у меня по его поводу нет. Могу сказать, что в этом вопросе присутствует скептицизм министров - они сомневаются, что местоположение здания позволит обеспечивать хорошую транспортную доступность.
- В части строительства намерено ли правительство стимулировать реализацию программ освобождения городов от ветхого фонда? Вы говорили, что были потрясены состоянием центра старой Самары…
- Однозначно да. В Саранске этим занимались без напоминания со стороны правительства республики. Здесь надо поработать над вопросом. Когда мы гуляли по центру, меня поразили и контрастные виды - элитные дома рядом с полуразвалившимися бараками, и просто отдельные случаи. Стоит развалюха, внутри что-то мерцает, через стекло еле видно. Я спрашиваю у сопровождающих: «Это что, керосинка?» И слышу, что здесь, возможно, просто обосновались бомжи. Так не может продолжаться - центр необходимо вычищать, где-то ремонтировать, и мы будем активно участвовать в этом процессе.
- В строительном комплексе существует проблема с большим количеством стройплощадок, которые сданы в аренду, но не используются должным образом, просто «висят» в воздухе. Как власти намерены решать эту проблему? Возможно ли изъятие неиспользуемых площадок силовым путем?
- Изъять площадки в рамках существующего законодательства невозможно. Но существуют нормы налогообложения, арендные отношения - в рамках этих правил можно заставить получателя площадки использовать ее по назначению, и это будет делаться. Кстати, это касается и земель сельскохозяйственного назначения. Будем использовать все меры, которые не противоречат законодательству. Такая задача стоит. В дальнейшем принципы отношений со строителями могут изменяться. В Мордовии большой объем площадок был предоставлен строительным компаниям бесплатно. И в первую очередь ипотечной корпорации, которая строит социальное жилье и жилье эконом-класса.
- Мощности тоже подводились бесплатно?
- Не всегда. Но существовали жесткие условия относительно цены квадратного метра. Сейчас стоимость квадратного метра на переданных площадках составляет от 26 до 32 тысяч рублей. В Самаре, если бюджет будет позволять, мы можем использовать для развития стройкомплекса не только подобные меры, но и прямое бюджетное стимулирование. Не исключен вариант, что правительство создаст предприятие, которое непосредственно будет заниматься застройкой территорий на тех принципах, о которых я уже сказал выше.
- Вы не раз выражали недовольство проблемой внешнего долга региона, его ростом. Означает ли это, что облигационные займы будут прекращены?
- Мы сейчас формируем бюджет будущего года. Тщательно и глубоко просчитываем складывающиеся тенденции. Занимать будем в исключительных случаях. Главный принцип оптимизация существующих расходов и наведение порядка в финансах. А порядок есть где наводить. И только после этого мы определимся, будем ли занимать, сколько и на какие цели. А цели могут быть только стратегические, обеспечивающие новый статус региона и новые возможности для людей. Не исключаю того, что сможем привлекать средства строго под целевые программы строительства - например, для решения проблемы с детскими садами, модернизации центра Самары или создания современной спортивной инфраструктуры. Решили мы, к примеру, что в течение пяти лет регион должен радикально измениться в части оснащения объектами для массовых занятий спортом - рассматриваем вариант с привлечением.
«Вексельберг дал мне слово»
- Есть ли сейчас понимание будущего инфраструктурных проектов региона, в частности, Кировского и Фрунзенского мостов, аэропорта? По Кировскому мосту были споры, связанные с удорожанием проекта… Эти прения продолжатся?
- Ценовые параметры моста пока не обсуждались, такого анализа не было. Но он однозначно будет достроен. Фрунзенский мост - один из проектов, обозначенных в части общей сметы по подготовке к чемпионату мира по футболу. В конце октября должна быть понятна конкретика по этому объекту: оценка необходимости, стоимости и т. д. Что касается «Курумоча», то этот вопрос прорабатывался, потому что были разные мнения. На второй-третий день после того как я приехал, появились предложения, альтернативные проекту «Реновы». Но теперь партнер определен окончательно, на последней встрече с представителями Вексельберга они подтвердили график строительства. Сначала появится один терминал, потом, в рамках проведения чемпионата мира, второй. Но у них есть встречные вопросы - они полагают, что власти области не выполнили ряд принятых обязательств, в частности не очистили площадку аэропорта от третьих лиц. Мне было высказано недовольство в духе: там есть ряд компаний, мы не можем ничего начать делать, не решив с ними вопрос, а это срывает график.
- У вас нет опасений, что в итоге инноваций «Реновы» самарский аэропорт может и не стать тем объектом, который анонсируется? Группа Виктора Вексельберга активно скупает аэропорты по всей России, и где окажутся в итоге хабы, просто непонятно. Не будет ли развитие «Курумоча» тормозиться ради других площадок?
- Из нашей беседы с представителями «Реновы» следует, что они в перечне ценностей своих аэропортовых активов ставят «Курумоч» как минимум номером два, если, конечно он естественным путем не станет номером первым. Для того есть все предпосылки. Самара, Тольятти, Ульяновск, Димитровград, Оренбургская область и даже часть Казахстана - все это крупные территории, находящиеся в непосредственной близости от аэропорта, они обеспечат поток пассажиров. Логистика также в пользу Самары - до Москвы лететь отсюда ближе, чем например, из другого аэропорта «Реновы» - «Кольцово». Принадлежащий «Ренове» аэропорт Нижнего Новгорода не очень удачен с точки зрения близости Москвы и всего трехчетырех часов езды до столицы на автомобиле. Поэтому особо опасаться нет оснований. Но надо понимать, что развитие аэропорта будет зависеть и от того, как мы сами будем работать, как бизнес будет развиваться, как станет изменяться благосостояние людей. А это наша общая задача.
- Виктор Вексельберг в период правления Владимира Артякова стал играть существенную роль в области. Принадлежащая ему компания «ТГК-7» - близкий к монопольному положению поставщик тепловой энергии. Его компании управляют комплексами водоснабжения в Самаре и Тольятти, только что мы говорили про аэропорт. Как вы намерены строить диалог с «Реновой» с учетом этих факторов?
- У нас было две встречи с представителями «Реновы». Первая была на уровне второй фигуры в группе Виктора Вексельберга и топ-менеджеров его компаний и касалась как раз взаимоотношений по линии ЖКХ и роста тарифов. Разговор был жестким и, по сути, закончился ничем. Были попытки нам чтото навязать, объяснить, что такое социальные обязательства, предлагали съездить во Владимир, посмотреть, как в идеале должна работать система ЖКХ. А зачем нам ехать во Владимир? Я им предложил съездить в Мордовию и посмотреть, как там все организовано: и быстрее, и значительно дешевле. Сам Виктор Вексельберг, когда мы встретились с ним уже потом в Москве, поблагодарил меня за тот наш диалог в Самаре, за, как он выразился (смеется), «тренировку» его менеджеров. У нас состоялась конструктивная беседа, по итогам которой рабочая группа проведет необходимую работу до конца сентября. И будет подписано соглашение с «Реновой», которое формализует договоренности. В частности, будут внесены уточнения по их обязательствам в отношении аэропорта, водоканалов и по их участию в социальных проектах региона. Вексельберг дал мне слово, что будет делать все, что можно, в части разумной политики тарифообразования.
- По принципу соглашения с «Реновой» будут подписаны соглашения с другими компаниями?
- Я вообще не сторонник такой формализации, но Самара для меня территория новая, поэтому не исключаю того, что появятся подобные соглашения и с другими бизнес-структурами.
- Изменятся ли принципы отношений с федеральными компаниями, работающими на территории: «Роснефтью», «Транснефтью», «Русгидро» и прочими? Будете ли вы пытаться изменить принципы отношения с ними в части политики, поддержки территории?
- С федеральными компаниями будем работать. Надо, чтобы они несли свою долю ответственности за происходящее в области. Сегодня будущее Самарской области во многом зависит от успешного развития крупных национальных компаний, работающих в регионе.
- С вашим приходом возникло и обсуждается мнение о том, что мордовские компании могут стать теперь основными подрядчиками регионального бюджета…
- Насколько мне известно, таких устремлений нет - в Мордовии достаточно работы. Наоборот, сегодня в республике работают самарские компании. Так ставить вопрос было бы неправильно.
- А в сфере аграрных проектов?
- Стоит понимать, что для мордовских холдингов то, что происходит здесь в сельском хозяйстве, во многом является вчерашним днем. Они игроки на федеральном рынке продуктов питания, экспортеры, лидеры в стране по ряду позиций, например, по тому же яйцу курицы, по сырам. Бирюков (бенефициар холдинга «Талина». - Прим. ред.), приехав на «СВ-Поволжский», сказал, что он это видел лет семь назад, и уже тогда было ясно, что подобный комплекс - неэффективная модель. Но я не исключаю, что со временем в некоторые незанятые или малоэффективные ниши может прийти и аграрный бизнес Мордовии.
«Я не поверил своим глазам, когда увидел, что здесь еще есть «колхозные подходы» и даже подобие трудодней»
- Как вы оцениваете состояние сельского хозяйства в Самарской области? Есть уже какой-то обобщенный взгляд?
- Общая ситуация в АПК Самарской области и Мордовии радикально различается. Вопервых, это само построение аграрного бизнеса. 85% земли в республике обрабатывается 15-20 крупными холдингами. Холдинги обрабатывают большие площади земли - от 15 и до 80-100 тыс. гектаров у пятерки крупнейших. И я не поверил своим глазам, когда увидел, что здесь еще есть «колхозные подходы» и даже подобие трудодней с натуральной оплатой. Надо понимать, что только холдинги ситуацию на селе не определяют - в Мордовии есть и эффективные средние сельскохозяйственные предприятия, активно развиваются фермерские хозяйства и сеть личных подворий, семейных ферм. Фермеры продают 5-6% всего объема продукции, нарастает объем поступления продукции с современных личных подворий и семейных ферм. Второй аспект - новейшие технологии. Они используются на каждом уровне, включая семейные фермы. Мне тут при посещении «Евротехники» показывали «прогрессивные» сеялки, совмещающие высадку зерна и удобрение почвы. Это технология советского периода, которая во всем мире давно не используется. Все делается раздельно. В-третьих, важно уделять внимание многопрофильности хозяйств, их способности вкладываться в увеличение степени занятости, глубокой переработки сырья. В Мордовии, да и в Самарской области не целина, здесь нельзя просто сеять зерно или подсолнечник. Если ты инвестор и в деревне решил заняться выращиванием зерна, то этим будут заняты человек 10. Что будут делать остальные? А вот если здесь ставится дополнительно ферма, запускается мясопереработка, то круг вовлеченных в работу людей становится значительно шире. Животноводство создает в шесть раз больше рабочих мест, чем растениеводство. Самарские же аграрные компании как раз сделали ставку в основном на зерновые и подсолнечник. И нам придется в последующем это исправлять, развивать различные виды производства животноводческой продукции. Очень важна конечная цепочка - магазины, реализующие продукты переработки собственного производства. В небольшой Мордовии сельхозпроизводители имеют более 150 своих магазинов. Это позволяет без посредников, легче и дешевле реализовывать свой продукт, активно влияя на уровень цен на продовольствие в регионе. Цепочка прямых поставок «поле - прилавок» очень важна, мы в республике ее поддерживали вплоть до контроля над ситуацией на муниципальных рынках.
- А как решался в этом случае вопрос с криминалом?
- Очень жестко. Тяжелая была история. Оргпреступность отчаянно сопротивлялась, не желая терять 40-50% своей наценки на входе. К сожалению, были и жертвы. Но мы смогли очистить от оргпреступности эту сферу и всю экономику Мордовии.
- А как ваша система «поле – прилавок» выживает в условиях конкуренции с сетевой торговлей? Розничные сети и их политика в отношении малых производителей во всем мире являются почвой для конфликтов на государственном уровне. В Самарской области были случаи, когда производители в районах, например по майонезной группе, сворачивались, так как не могли попасть в сети и не имели реализации.
- Я никогда не приветствовал бесконтрольное развитие розничных продовольственных сетей. Когда мы изучали опыт становления аграрных проектов с венграми, французами, то уже на том этапе сталкивались с мнениями уважаемых, известных людей, говоривших дословно следующее: «Максимально сдерживайте сети, если хотите заниматься и сохранить свое сельское хозяйство».
- Но в конечном итоге сетевые компании развиваются в Мордовии? С ними есть какие-то соглашения о покупке продукции, произведенной в республике? Они выдерживаются или, как в Самаре, играют больше роль декораций?
- Соглашения есть, но выдерживаются они непросто. Но Мордовии есть чем козырять. Республика производит большие объемы сельхозпродукции. Более 70 процентов продается за пределами республики. Не считаться с этим сети не могут. В советское время регион занимал 48-е место по объемам производимой сельскохозяйственной продукции, сейчас по совокупным показателям первый, лидер по отдельным видам продукции: в Мордовии самый большой объем выпуска яйца, создан крупный сырный холдинг, мяса курицы продается на 7 миллиардов в год… Компании растут, и нужно продавать продукцию. И им ее надо покупать. Но как с ней работают сети? Так, например, покупается яйцо в Мордовии, затем его везут в Саратов на распредцентр, оно теряет в сроке годности, соответственно - в цене, и лишь потом его везут обратно в магазины республики и продают на грани срока годности. То есть, повторюсь, отношения с сетями требуют особого внимания, и пока и в Мордовии не удалось добиться полного взаимопонимания.
- Вы говорите о развитии села, но оно умирает - количество сельских поселений сокращается. По данным последней переписи, в регионе исчезло несколько десятков поселений, в более чем 100 поселениях проживает менее 10 человек. Как предполагается сохранять село? В советское время вы принимали участие в процессе отправки в села отрядов комсомольцев-животноводов, там и остававшихся, в перестроечное - занимались попытками сохранения села через арендные отношения. Что нужно делать сейчас?
- В советское время процессы урбанизации до конца не осмысливались, тенденции были не совсем понятны - все-таки страна была закрытая, все мнения не было возможности отследить. Работа с селом тем не менее велась, пусть и понимания до конца не было, и строилось многое на энтузиазме. Если брать 80-е, когда я был вторым секретарем обкома, потом первым секретарем обкома комсомола, тогда очень активно продвигались формы привлечения молодежи в село, отправлялись отряды комсомольцев туда, где просто некому было доить коров, постоянно привлекались люди с предприятий на помощь. Хотя уже тогда было понятно, что проблема кроется в другом и на одном только энтузиазме, при нашей в целом низкой производительности, осуществить задуманное будет крайне сложно. В 90-е, к сожалению, возобладало другое мнение о том, что село - это бездонная бочка и что сколько средств ни дай, все равно ничего не изменится. Сейчас в стране все меняется, но пока, к сожалению, завершенной стратегии, полностью отвечающей вызовам времени в сельскохозяйственной политике, в развитии села, до сих пор нет. Главная задача сохранения и трансформации села, на мой взгляд, сейчас состоит в том, чтобы обеспечить занятость людей. У нас в стране в сельской местности проживает 26% населения. Чтобы их занять, Россия должна в аграрной части производить в 10 раз больше продукции, чем сейчас, и стать одним из главных экспортеров. Земельные ресурсы нам позволяют. Но уровень занятости сельского населения во многих регионах очень низок.
- А где существует тот уровень, который необходим?
- В Белгороде приблизились к этой отметке. Савченко (губернатор Белгородской области. - Прим. ред.) совершил у себя гигантский прорыв. Они сейчас производят 1, 2 млн тонн мяса свиньи и курицы в год. Это уникальный показатель даже с учетом всех особенностей этого черноземного региона. В советское время, если этот показатель превышал 100 000, руководителю региона сразу давали Звезду Героя. В Мордовии этот уровень пока не достигнут, правда, Мордовия - это Нечерноземье, и климат в республике другой. Что касается Самары, то у нас в этой сфере непочатый край работы. Достаточно сказать, что Мордовия производит на душу населения аграрного продукта в 12 раз больше, чем Самарская область. Понятно, что мы не остановим процессы урбанизации, но, увеличивая занятость людей, мы можем качественно изменить ситуацию на селе. Необходимо формировать точки роста, создавать центры, где будет достигаться высокая степень переработки сырья, где будет получена высокая добавочная стоимость. Не все села выдержат процессы перемен, понятно, что через 30-40 лет они могут исчезнуть. Но точки роста останутся. В советское время в Ромодановском районе Мордовии ученые пытались моделировать процесс развития сельского хозяйства Советского Союза. Предлагалось, в частности, вместо 22-х сел сделать 7 - исходя из необходимости развивать те села, где есть переработка, возникает добавленная стоимость, где сконцентрированы кадры. В этих семи селах, в свою очередь, качество жизни должно было быть максимально приближено к городскому. Проект тогда забросили, но сейчас мы видим, что эти семь-восемь центров образовались самостоятельно. Или есть другой вариант, такой как в Белоруссии: там строятся агрогородки, объединяющие и аграрный сектор, и переработку, и сервисные предприятия.
- Аналоги таких агропарков или агрогородков имеются?
- Прямых примеров пока нет. В том селе, где я родился, построили животноводческий комплекс на 1200 голов скота. Дальше началось развитие жилищной инфраструктуры: профинансировали строительство 20 современных домов-коттеджей для работников, отремонтировали дороги, сделали широкие тротуары. Сейчас строится общественный центр - своего рода клуб, где можно и свадьбу отпраздновать, и кино посмотреть, и интернет-центр посетить, то есть это будет комплексный центр досуга. Конечно, это не агропарк, но налицо поэтапное создание тех опорных точек, которые позволят людям на селе жить по современным стандартам. В Самарской области мы будем действовать так же - создавать точки роста, обеспечивать занятость, помогать с инфраструктурой.
- С Мошковичем (бенефициар группы «Русагро». - Прим. ред.) вы планируете работать в этом ключе?
- С Мошковичем мы планируем реализовать очень серьезный проект, многоуровневый. Это и производство свинины 8 комплексов по 100 000 голов каждый. И увеличение мощности уже действующего Безенчукского маслоэкстракционного завода в два раза, что даст возможность перерабатывать практически весь урожай подсолнечника, который выращивается в регионе. Т. е мы увеличиваем объемы переработки и уходим от продажи сырья. Третий сектор - развитие производства сои. Предполагается, что в связи с этим будет сделана определенная реновация мелиоративной системы. Общий объем вложений составит более миллиарда долларов. Мы со своей стороны в рамках областных и федеральных программ будем оказывать «Русагро» содействие в части предоставления земли, строительства инфраструктуры и т. д.
- Что мешало Мошковичу сделать этот проект в регионе ранее? Почему он согласился на него сейчас?
- Мы как команда ему понятны. Он знает про наши отношения с Савченко, на территории которого активно развивается «Русагро», представляет наши подходы к аграрным проектам. Например, в части производства сахара-сырца. Мы добились того, что завод в Мордовии, который на следующий год будет перерабатывать 10 тысяч тонн сахарной свеклы в сутки, становится крупнейшим в стране, а ведь десять лет назад он был одним из самых маломощных. Резко была наращена ресурсная база - вместо 150 тысяч тонн свеклы Мордовия теперь собирает миллион тонн в год. Все это спланированные действия, поэтапно работающие и приводящие к успеху. Он в курсе и знает, что здесь будет все сделано не менее грамотно.
- Какое будущее ждет аграрный проект «Доминант», который продвигал Владимир Артяков и который предполагалось финансировать через Россельхозбанк? И проект «СВ-Поволжского», который обследовали по вашей просьбе эксперты из Мордовии?
- Если договоренности по «Доминанту» есть и финансирование начнется, я буду только рад. Что касается «СВ-Поволжского», то там ситуация очень сложная. У них 4, 5 млрд рублей долгов. Как показывает европейский опыт, проект не самый удачный, и сегодня окончательного ответа на этот вопрос нет. Мы будем вместе с кредиторами определяться, что можно сделать для того, чтобы получить хоть какую-то отдачу от уже вложенных средств.
- Завершилась Олимпиада в Лондоне. Небольшая Мордовия принесла стране 5 медалей и по рейтингу регионов уступила только Москве, Московской области и практически сравнялась с Питером. По количеству медалей на душу населения республика - абсолютный лидер, и не только в нашей стране. Будет ли этот опыт, который российские и зарубежные специалисты называют уникальным, перенесен в Самару?
- Конечно, я буду делать все, чтобы возродить былую спортивную славу Самарской области и активно использовать современные подходы, наработанные в Мордовии. Но для этого потребуются и время, и огромная целенаправленная работа очень большого количества людей.