Бангкок Хилтон. Серия №1

Антон никогда не выходит из своих тайских жилищ без больших темных очков.

Над названием же нового сериала мы думали недолго – в Таиланде не то чтобы очень хорошо с интернетом, соответственно, писать и отправлять нам тексты он будет из лобби отелей, имеющих Wi-Fi. Про знаменитую тюрьму с аналогичным названием шутить можно.

- Ненавижу самолеты.  Последний раз я летал 22 года назад, в 10-летнем возрасте. Ни за что бы не полетел и в этот, но пеший маршрут пролегает через страны, которые я ненавижу еще больше чем самолеты. Черт знает, как они умудряются летать. Нет, я, конечно, понимаю – аэродинамика и все такое. Вот только кто их собирал, кто готовил к полету? Опять же я не знаком с пилотом. А как можно доверять первому встречному?

Эти вопросы сильно занимают меня во время полета. Я вглядываюсь в лицо пилота и пытаюсь понять: не пил ли он вчера, есть ли у него жена, дети, в порядке ли его личная жизнь. Статистика сообщает: «Вероятность того, что человек погибнет в авиакатастрофе, составляет примерно 1 к 8 млн. Если он будет садиться каждый день на случайный рейс, ему понадобится  21 тыс. лет, чтобы погибнуть».

Наш самолет, дав сильный крен, облетает грозовое облако. Я наваливаюсь плечом на сидящую по соседству полную даму и понимаю, что из нее вышла бы отличная воздушная подушка, приземлись бы мы где-нибудь на суше, но мы летели над океаном, и на воде она не протянет и минуты. Другое дело я – такие долго не тонут.

Вот показалась суша, покрытая как мхом, долгожданными пальмами, затем аэропорт и посадочная полоса. Как предсказывала статистика, мы приземлились удачно. Я сразу забываю о пилоте, теперь он может пить, а жена вволю изменять ему – больше меня это не касается.

В бангкокском аэропорту мне понравилось куда больше, чем в Домодедово, не потому что там чище или современней, просто там нет назойливых таксистов. Я зашел в туалет, снял с себя надоевшие свитер, джинсы, зимние ботинки и облачился в футболку – шорты – шлепанцы. Готово, направляюсь к выходу. Сейчас автоматические двери гостеприимно отворятся, и я попаду в иной мир, там будут многокилометровые пляжи, где я развалюсь в шезлонге, а раскосые красавицы станут приносить мне вкусные фреши в искрящихся от инея бокалах.

Я перешагнул порог и сразу понял, что хочу зайти обратно. На улице стояла нестерпимая духота и влажность, ощущение, будто на лицо положили мокрое горячее полотенце, а до этого им протерли автомобиль и корову. Впрочем, в такси, которое повезло меня непосредственно в сам Бангкок, работал кондиционер. Работал по-японски, с усердием. Через 15 минут я замерз и попросил водителя убавить мощность, тот убавил и через минуту включил его еще сильнее. Кто придумал, что русские любят холод? Мы просто терпим его от безысходности.

За окном проносились многоуровневые автострады, гигантские рекламные баннеры, высотные здания. Экзотики не наблюдалось, это был большой и современный город. На перекрестках стояли по струнке полицейские. Их форма была совсем не похожа на российскую – с иголочки, отлично подогнанный размер. Если бы я встретил такой полицейский кордон в России, то решил бы, что у нас разрешили гей-парады. Плюс тайские полицейские обожают очки-авиаторы. Там, где в нашей милиции висит репродукция Медведева, у них, судя по всему, портрет Фредди Меркьюри.

Место, куда меня привез таксист, было еще более душным. Я подошел к тук-туку (мопед с приделанной сзади кабинкой) и спросил тайца-водителя, где я могу найти недорогой отель.

– О, руссиа? Пути! Архщави!

– Где  могу найти недорогой отель? – еще раз спросил я.

– Пути! Архщави!

Позже я снова встретил его:

– Как ты узнал, что я русский?

– Ви очинь пахож, у всех адно лицио. И у Пути, и у Архщави.

А я всю жизнь думал, что это они на одно лицо. Тук-тук остановился у отеля. Я заплатил за номер, поднялся на свой этаж, зашторил окна и лег спать. Впереди полгода в Таиланде, торопиться некуда.