«Двенадцать»

«Россия, слышишь этот страшный зуд? Три Михалкова по тебе ползут». Трудно полностью согласиться с этой старой инвективой Валентина Гафта. Про Сергея Владимировича, старшего из клана, сложно что-то говорить, если тебе нет сорока и ты почти не застал СССР. Андрей Кончаловский вообще вызывает искреннюю симпатию: пять жен, одиннадцать официальных отпрысков, спал в одной кровати с Ширли МакКлейн.

А вот про Никиту Сергеевича, пожалуй, подходит. Этот изумительной конъюнктуры мужчина умудрялся при всех режимах оставаться главным киноделом страны. Его любили и Брежнев, и Ельцин. Теперь любит Путин. Михалков отвечает взаимностью. Похоже, что свою новую ленту «Двенадцать» он снял специально для Владимира Владимировича…

Официально Михалков заявляет, что его картина — вольный ремейк классического американского фильма «Двенадцать разгневанных мужчин». Строго говоря, это совсем не так. Фильм Сидни Люмета не занимался передергиванием истории и уж точно не давал таких бронебойных оценок своей эпохе. У Михалкова общего с той лентой — лишь структура.

Впрочем, о сюжете. Жюри присяжных московского районного суда, состоящее сплошь из мужчин, бредет по коридорам этого суда, пока пристав не заведет их в спортзал соседской школы. «У нас ремонт, вы уж извините». Там герои усаживаются за стол и вроде бы должны единогласно вынести вердикт по делу чеченского подростка.

Последний, по мнению прокурора, зарезал из-за денег приемного отца, бывшего офицера федеральной группировки на Кавказе. Вдруг у неожиданно лысого Сергея Маковецкого обнаруживается синдром несогласия, что приведет к прениям присяжных на два часа сорок минут экранного времени, самооправданиям и самобичеваниям и, что уж тут скрывать, несколько иному решению, чем предполагалось…

Актерский состав ленты, нет слов, великолепен. Оператор Опельянц уже может ехать в Голливуд — Расфокусированные флэшбэки и антитеррористические зачистки в городе он снимает потрясающе. Однако Никита Сергеевич определенно совсем сошел с ума. Выходы нескольких героев, в которые, несмотря на соавторство еще двух сценаристов, он вкладывает свои исключительно мысли, — это концентрированная пошлость и конъюнктурщина.

Особенно показателен монолог функционера, который заявляет: «Да, у нас все коррумпировано, но я на эти деньги часовенку построил, и люди меня любят». Давно не приходилось видеть, чтобы взрослый мужчина так публично вываливал себя в перьях и прыгал в деготь. Можно еще много сказать про два безумных финала ленты и немало про крупный план Михалкова, со слезой в глазах произносящего: «Русские офицеры бывшими не бывают» и отчетливо дающего понять, кто главный зритель этой странной картины. Но, пожалуй, хватит.