ФРАНЦУЗСКАЯ КУХНЯ. Серия № 1. Аперетив: о-ля-ля и вторая молодость

«В подростковом возрасте мне стало ясно: это не моя страна и не моя жизнь. Все вокруг заслушивались Высоцким, а я на слух пыталась выучить песни Джо Дассена. Сочинения французских классиков читала взахлеб, а историю Франции знала лучше французов. Плюс я еще и картавлю. Ну чем не знак?» – начинает сериал о своей французской жизни бывшая тольяттинка, а ныне жительница Корсики Наталья Роккиетти.

Двадцать лет назад читатели тольяттинской газеты «Площадь Свободы» знали меня под разными именами и псевдонимами. К слову именно полная излишеств «богемная» журналистская жизнь 90-х годов стала одной из причин в длинном списке того, почему я не хотела жить в России.

Вопрос, который мне задавали чаще всего за последние пятнадцать лет: «Как ты уехала?» Отвечу честно: с помощью делового подхода и местами хитрости. Шесть месяцев я методично изучала сотни анкет интересующихся русской душой иностранных мужчин. Параллельно учила языки – английский и французский. Однако подход подходом, а когда вдруг встречаешь своего человека, понимаешь это моментально. Так мы познакомились с Дени: во втором же письме договорились о встрече, через три месяца я слетала к нему в отпуск, а через полгода вышла замуж и стала француженкой.

В первые месяцы французской жизни обнаружилось, что, по большому счету, поддерживать беседу с местными можно, зная всего три слова: «о-ля-ля» (непереводимый фольклор), «са ва» (мультифункционально, достаточно сменить интонацию – «как дела», «дела хорошо», «плохи дела», «ну ты даешь», «да вы с ума сошли») и вечный объект насмешек вопрос «ква» («что?»).

Еще из самых ярких первых впечатлений о французах: эти люди все время едят! И даже когда едят, говорят о еде. А когда не едят, нагуливают аппетит и предвкушают. За столом сидят по три часа – не в праздник, а каждый день. И странно: не все разом подается на стол, а по очереди. Сначала, например, вплывает, овощное рагу. Все себе накладывают. Рагу съели, приносят блюдо с мясом – та же процедура. Потом салат и сыры, затем десерт и кофе. И что тут есть целых три часа?

Через полгода я заговорила по-французски, и пришла пора подумать, чем в этой новой жизни заниматься с моим дипломом российского журфака. И вот тут, не зная местных реалий, я совершила ошибку: сорвала мужа со стабильного места инженера, уговорив его открыть собственное дело. Мол, и вместе будем, и график свободный, и денег много заработаем.

Если бы я знала тогда о безумных французских налогах, в которые сложно поверить адекватному человеку, о годах работы на износ, без выходных, только чтобы после всех вычетов остались деньги на прокорм семьи. Какие уж там мечты поехать в отпуск. О том даже, что государство не только не поддерживает мелкий бизнес, но притесняет его всеми доступными средствами. Впрочем, эта сторона жизни заслуживает отдельного разговора, и мы к ней еще вернемся.

Сразу после смены страны выяснилась и еще одна удивительная вещь: уезжала я из России, будучи тридцатилетней теткой, а приехала во Францию молодой женщиной тридцати лет, в самом расцвете красоты. Здесь другие стандарты, продолжительность и качество жизни. Первого ребенка рожают в 32–33 года, второго – в сорок или позже. Но главное – другое отношение к женщине. Настолько другое, что все чаще французы ищут себе жену-иностранку. Вот этому тоже стоит посвятить отдельную главу, и я даже знаю, как ее назову.

Год назад после 13 лет жизни на Лазурном берегу мы переехали на Корсику – муж родом с этого острова. Я очень люблю Францию вообще и Лазурный берег в частности, но теперь постоянно сравниваю корсиканскую жизнь с континентальной, и сравнение не в пользу последней. Франция и Корсика – разные страны, как бы там ни считалось официально. Но и это отдельная история. До встречи через неделю.