Израиль. Серия № 1: о том, почему она поменяла страну
Ответить однозначно на вопрос, почему я, филолог-русист по образованию, заместитель редактора газеты «Самарское обозрение» и просто вполне уже устроенный не юный человек, решила вдруг уехать, вряд ли смогу. Самый очевидный ответ: ну да, я ненормальная. Сознаюсь, «земную жизнь пройдя до половины», я заскучала, мне стало казаться, что все уже было и ничего нового не случится. И я решила найти для себя приключений, чтоб хватило надолго. Желательно до конца жизни.
А где еще их искать, если не в стране с самой романтичной историей создания? Нынешний Израиль построен романтиками-идеалистами, которые стремились туда в надежде создать идеальное государство. А так как я, несмотря на здоровый профессиональный журналистский цинизм, не лишена доли сентиментальности, то ответ на вопрос «куда ехать» был совершенно очевидным. Ну а получить визу репатрианта, если ты хотя бы немного еврей и имеешь железные доказательства этого, довольно просто.
Консул, который давал добро на наш отъезд, доверительно сообщил, что на земле обетованной ощущается острая нехватка филологов-русистов, из-за чего израильская русская пресса пребывает в плачевном состоянии. Сказав это, он даже хотел обняться, но, застеснявшись, просто пожелал удачи. Представители собственно русских израильских СМИ, как я узнала уже на месте, мнение консула не слишком-то разделяют.
С работы меня увольнять упорно не хотели, поэтому сборы проходили суматошно и второпях. На мой вопрос: «Ты что, хочешь, чтобы я в аэропорт ехала с планерки», главный редактор «Самарского обозрения» радостно ответил: «А это мысль». От планерки в день отъезда я все же отбилась, но работала почти до последнего дня.
Как я паковала багаж – 40 кг на человека, не более 20 кг в сумке, 10 кг ручная кладь, антиквариат и наркотики запрещены – помню плохо. Плюс все это перемежалось отвальными. На работе, дома для друзей, для родственников. Все хотели посмотреть на сумасшедшую, которая бросает все и едет черт-те куда, неизвестно зачем...
Мы прилетели в Израиль поздно вечером, стояла необычная для конца октября жара, дул хамсин – горячий ветер из пустыни. В офисе министерства абсорбции в аэропорту, куда для получения первых израильских документов ведут всех репатриантов, моя дочь расплакалась. Чиновница тут же вскочила и принесла ей кулек конфет. И в этот самый момент я поняла, что приехала домой.
Потом была дорога в ультраортодоксальный город Бней-Брак к друзьям, которые приютили нас на первое время. Так вышло, что в ту ночь случилось полнолуние. Именно тогда я поняла, что строчка «в полнеба луна» из детского стишка нисколько не преувеличение. Просто автор жил гораздо ближе к экватору, чем я до сих пор.
Читателей «ПН», наверное, интересует: достигла ли я желаемой цели? Поэтому, забегая вперед, отвечу: разумеется. Я вообще всегда добиваюсь того, чего хочу. А уж что касается приключений, так тут я просто чемпион.
К сожалению, колумнистский формат не позволяет в одном выпуске рассказать, с какой целью я занималась еврейской генеалогией, зачем ходила в джинсах и майке по ультраортодоксальному району Тель-Авива, а главное – как превратилась из российского журналиста в израильского учителя. Ну так впереди еще дюжина серий и много интересного.
А пока вот отрывок из моего первого письма с исторической родины на доисторическую: «Здесь море синее, небо чистое, и даже собаки все время улыбаются». Первое впечатление оказалось очень стойким. Я до сих пор вижу Израиль именно так. Для меня эта страна – любовь с первого взгляда. И наш роман продолжается уже четвертый год.