Призраки Гойи
- Режиссер: Милош Форман
- В ролях: Хавьер Бардем, Натали Портман, Стеллан Скарсгаард
Скрыть раздражение от минувшего киноуик-энда вряд ли удастся, поэтому стоит сразу сказать, что смотреть в кинотеатрах катастрофически нечего. Абсолютно все новинки проката заставляют задуматься на тему: «Ну почему этим киноделам дают деньги». И тут приходит открытие, что глупейший «Человек-Паук» и наивное «Свидание вслепую» — это, в общем-то, очень честное кино. Эти ленты ничем не притворяются и спокойно зарабатывают свои на миллионы на своей же целевой аудитории. А вот великому Милошу Форману то ли пенсии не хватает, то ли он забыл принять «Sealex»…
«Призраки Гойи» — всего лишь седьмой фильм в биографии Формана после «Пролетая над гнездом кукушки», которому, кстати, уже тридцать два года. И, похоже, это худшая работа. Вообще не слишком понятно, как режиссер «Амадея» и продюсер «Английского пациента» могли сделать такую бездарную ленту. Два часа хронометража нам показывают почти телевизионную картинку в духе режиссера Бортко и его «Мастера и Маргариты».
Персонажи ходят из правого угла экрана в левый, принимают напыщенные позы и говорят пафосные банальности. «Мхатовская» самоотдача артистки Портман, конечно, похвальна, но выглядит невероятно мимо кассы, в пользу бедных, противно, в конце концов. Впрочем, семидесятилетний Форман впал в режиссерский маразм последним из звезд восточноевропейской «новой волны» — Вайда и Менцель «исснимались» еще раньше…
Испания, конец XVIII века, империя накануне наполеоновского вторжения. Инквизиция с интересом рассматривает гравюры Франсиско Гойи (Скарсгаард), который на правах придворного живописца позволяет себе религиозные вольности и, решив прекратить оттепель, холодеющей рукой хватает за горло последнюю жертву. Фанатичный священник Лоренцо (Бардем) уличает в ереси купеческую дочь Инес (Портман), по совместительству любимую модель Гойи.
Религиозный пыл Лоренцо едва скрывает вожделение. Заполучив Инес, он регулярно насилует ее в тюремной камере. Добрый католик уверяет, что невиновному Господь поможет вытерпеть пытку, а сознается только тот, кого пытали за дело. Отец Инес блестяще опровергает этот тезис, заманивая Лоренцо в свой дом и выбивая из него письменное признание в том, что он — обезьяна. Церковная администрация лишает обезьяну сана. Революционные бури и смена формаций остаются за кадром: без всякого предупреждения возникает титр «прошло 15 лет». Расстрига Лоренцо — уже атеист — на коне и в составе революционной французской армии…
При чем тут, собственно, Гойя? А ни при чем! Так, чтобы разговор завязать. Ничуть не похожему на испанца Скарсгаарду досталась роль пассивного наблюдателя, который в самые драматичные моменты лишь печально и понимающе качает головой. Возможно, именно так Форман понимает задачу художника — наблюдать и кивать, не вмешиваясь.
В итоге Лоренцо весь фильм ходит деревянным буратиной. Вглядываясь в это застывшее лицо, разгадать мотивации невозможно. О них узнаешь только из интервью Бардема, который объясняет, что «Призраки Гойи» — это история конформиста, разрушающего чужие судьбы так же эффективно, как и неумолимая История. Откровения участников проекта говорят о режиссерском замысле куда больше, чем сам фильм. Это, безусловно, диагноз.