Утомленные солнцем: Предстояние
- Режиссер: Никита Михалков
- В ролях: Никита Михалков, Олег Меньшиков, Виктория Толстоганова, Надежда Михалкова
Самого Михалкова вся эта ситуация, похоже, мало беспокоит. В общем, наверное, правильно: не барское это дело – с холопами спорить. Главного российского режиссера, возможно, не слишком волнуют даже кассовые сборы. Во-первых, несмотря ни на какие отрицательные рецензии публика на Михалкова все равно пойдет. Во-вторых, он очень хочет Каннского триумфа. Но это у него может получиться только по очень большому блату. И вот почему…
22 июня приблизительно понятно какого года отбывающий лагерный срок бывший комдив Котов (Михалков), а ныне просто зек номер такой-то узнает, что его политическую статью таинственным образом заменили на уголовную. Растерянный все-таки комдив (русские офицеры бывшими не бывают) наблюдает, как пулеметчики пускают всех политических в расход, а уголовников готовят к эвакуации, когда на лагерь начинают падать немецкие бомбы.
Так для Котова началась война, а для отправившего его в лагерь Мити (Меньшиков), забравшего себе его жену Марусю (Толстоганова кое-где удачно заменила Дапкунайте, но минус акцент) и дочь Надю (Надежда Михалкова), начинаются поиски затерявшегося по штрафбатам комдива.
Кому Михалков крутит это кино – так сразу и не скажешь. Себе самому? Вечности? Кажется, что задача ставилась скромная: все три часа «Предстояние» стремится быть энциклопедией народной жизни и смерти в формате сериалов «Курсанты» и «Штрафбат».
Но всякий раз срывается: крещение уцепившейся за морскую мину Нади безногим священником Гармашем, обгоревший мальчишка-танкист, который просит медсестру показать грудь, – это уже не энциклопедия жизни и не правда войны, а что-то куда менее литературное, парадоксальное же спокойствие, с которым смотришь на экран, еще раз подсказывает – не тебе говорится.
Видеть в происходящем логику начинаешь, задав простой вопрос: а где же главный интерес Никиты Сергеевича? Мохнатый там шмель или какой, но всякая картина Михалкова, за исключением, может быть, «Урги», была обстоятельным любопытством ко злу в самых его личных, достоевских формах (если сомневаетесь, вспомните, как в «Свой среди чужих...» Ванюкин ест суп или шелестящее бормотание Обломова), разрешившемся в уже окончательно похожих на «Вия» «12». В «Предстоянии» зло, которое он пытается допрашивать, так велико, что разговора не получилось. Никита Михалков предстоит в стороне и смотрит, как то, что он пытался допросить, прокручивает его фильм через мясорубку кинопроектора куда-то в темноту равнодушного зала.