Олег Шевцов, арбитражный управляющий: «Банки не хотят вести диалог с должниками. Мне эта позиция кажется странной»

Тольяттинец Олег Шевцов, офицер запаса, пришел в профессию арбитражного управляющего еще в «лихие» 90-е. За 20 лет работы через его руки прошло более 300 компаний, в числе которых были предприятия федерального значения и даже международный аэропорт. В интервью «ПН» Олег рассказывает о своих самых интересных кейсах и раскрывает некоторые особенности банкротства физлиц.

– Олег Анатольевич, вы работаете в статусе арбитражного управляющего уже 20 лет. Почему решили выбрать именно эту профессию? С чего начинали?

– Профессию я осваивал в Карелии, куда был распределен после окончания Сызранского летного училища, потом была академия госслужбы в Санкт-Петербурге и Академия народного хозяйства при Правительстве РФ в Москве. У нас была самая первая группа – выпуска антикризисных управляющих 1995 года. А уже в 1997 году меня утвердили в качестве арбитражного управляющего крупного лесопромышленного комплекса Карелии.  

– Расскажите о вашем первом крупном кейсе.

– Это был Сортавальский мебельно-лыжный комбинат, снабжавший когда-то весь Советский Союз мебелью «Ладога», клюшками «Карелия», лыжами и другими товарами. Нам удалось сохранить весь производственный потенциал, разделив комбинат на отдельные локальные группы, на базе которых в последующем были созданы новые предприятия и рабочие места. 

– Как сильно изменились за прошедшие годы правила игры на вашем поле деятельности?

– Изменились радикально. Стал другим правовой статус арбитражных управляющих – раньше они были ИП, а теперь «самозанятые профессии» наравне с адвокатами и нотариусами. Раньше квалификация управляющих определялась тремя категориями, деятельность арбитражного управляющего лицензировалась. Сегодня же всех подвели под одну гребенку по формальным признакам. Раньше мы были подотчетны и управлялись Территориальными агентствами Федеральной службы финансового оздоровления, а теперь над нами стоят саморегулируемые организации.

– Тем не менее многие скептически относятся к вашей профессии, называя арбитражных управляющих «могильщиками бизнеса».

– Это необъективное суждение, связанное с тем, что граждане не совсем понимают специфику банкротства как инструмента восстановления хозяйственной деятельности. Приведу в пример управление государственным международным аэропортом Петрозаводска, где в 2003 году за восемь месяцев внешнего управления мы полностью восстановили деятельность, провели реконструкцию ключевых узлов и запустили восемь новых рейсов. 

– Насколько часто встречается практика, когда арбитражный управляющий работает в тесной связке с собственниками, которые хотят контролировать процесс банкротства?

– Отвечу аллегорией. Когда больной приходит к врачу он хочет получить помощь, верно? Он же не идет сразу в морг. Кто как не собственник может обратиться к управляющему, чтобы тот грамотно оценил финансовое состояние и риски компании, применил законные финансовые инструменты для спасения бизнеса? Конечно, есть примеры, когда собственник видит перед собой какие-то другие задачи. Но если все делается в рамках закона, применение таких инструментов вполне оправдано и допустимо.  

– Банкротство каких тольяттинских компаний вы вели? Есть ли что-то объединяющее эти дела?

– В Тольятти мы вели процедуры банкротства таких компаний, как ООО «Юкка-Сервис», ООО «Сотис-плюс», ЗАО «Нова-Моторс», ООО «Каскад», «ГазОйл-Инвест», «ВолгаПродСнаб-Регион» и ЗАО «Группа компаний ВАЗинтерСервис-Снаб». Например, в паре с коллегой Нелей Овчинниковой мы работали по компаниям «Юкка» и «Юкка-Сервис». В итоге кредиторы получили удовлетворение, а нерадивый руководитель привлечен к субсидиарной и уголовной ответственности – два года лишения свободы условно. Совместно с коллегами проведена работа также по компаниям «Лада-Дом» и ООО «Каскад», где мне надлежало обеспечивать «прикрытие» проекта крупной строительной компании, блокируя негативные факторы и воздействие со стороны бывшего руководства «Лада-Дом» и ООО «Каскад» в одном лице. Как итог – компания «Лада-Дом» сегодня живет и процветает. 

– А чем примечательно банкротство ЗАО Группа компаний «ВАЗинтерСервис-Снаб»?

– «Заказчиком» данного проекта выступал непосредственно АВТОВАЗ, которому данное предприятие задолжало крупную сумму, а менеджмент предприятия-должника при этом был прямо и косвенно связан с руководством автогиганта. Примечателен же этот проект тем, что по итогам его реализации достигнуто рекордное значение по сумме привлечения руководителя к субсидиарной ответственности – более 237 млн рублей! В настоящее время взысканием долга занимаются судебные приставы, и, насколько нам известно, бывший руководитель продолжает уклоняться от уплаты долга, убеждая приставов, что, «кроме шубы жены и старого дивана», у него ничего нет. 

– Порой деятельность арбитражного управляющего напоминает работу детектива: надо разыскать имущество, аффилированных лиц, да еще и угрозы бывают. Адреналин постоянный спутник вашей работы?

– Что скрывать, часто приходится работать в условиях постоянного стресса и напряжения. Могу привести пример из начала 2000-х, когда «по заказу» заинтересованных лиц я дважды привлекался к уголовной ответственности, дабы быть отстраненным как арбитражный управляющий, а в 2005-м был реабилитирован Верховным судом от незаконного уголовного преследования.

– А не хотите перейти на более спокойное поле деятельности?

– А где оно сегодня? Покажите. В каждой профессии и в каждом деле, если к нему относиться с полной отдачей и серьезно, есть свои риски, нюансы и сложности.

– В Самарской области начались процессы по банкротству физлиц. У вас уже есть законченные дела из этой сферы?

– Да, на сегодня у нас завершено 12 процедур банкротства граждан. Три из них должны были идти с реструктуризацией долга, но закончилось все реализацией имущества. Похоже, банки неохотно идут на то, чтобы вести диалог с должниками. Мне это кажется странным – ведь логичнее было бы договориться, чем вставать в жесткую позицию. В итоге все привело к тому, что обязательства граждан прекращены, а долги списаны.

– То есть через процедуру банкротства людям удается избежать ответственности перед банками?

– Люди рассчитываются с банком в той мере, в коей им позволяют их доходы и имущество, что может быть включено в конкурсную массу. Если кредиторы по каким-то причинам уклонились от участия в деле о банкротстве гражданина, то это проблема кредиторов, а не должника.

– И все же почему банки не идут на реструктуризацию? В чем смысл такой позиции?

– Видимо, банкам это не нужно – им проще списать долг. У них все кредиты застрахованы, а проблемные долги активно продаются. Если бы они были заинтересованы в том, чтобы вернуть деньги, то проявляли бы инициативу.

– Если учредитель компании или ИП – банкрот, как это может отразиться на его бизнесе?

– Раньше банкротство индивидуального предпринимателя шло по правилам, схожим с банкротством организаций, а с 1 октября 2015 года ИП банкротят как гражданина. Он прекращает предпринимательскую деятельность и в течение трех лет после процедуры также не имеет права заниматься бизнесом и занимать руководящие посты в хозяйствующих субъектах.

Если речь идет об учредителе, то его доля в организации становится источником для формирования конкурсной массы. И все права по распоряжению этой долей переходят к финансовому управляющему.

– «Предприимчивые специалисты» в вашей профессии, к сожалению, не редкость, особенно сегодня, когда все больше граждан оказываются на пороге банкротства. Как не стать их жертвой?

– Я называю «предприимчивыми специалистами» тех, кто, не являясь арбитражным управляющим, предлагает услуги по ведению процедуры банкротства граждан или организации. Как такое лицо может кого-то банкротить? Да никак. С доверчивого гражданина он получит свою выгоду, а обязательства не выполнит, ответственность не понесет. При этом гражданин заплатит сумму, которая несоизмерима с расходами на банкротство.

– Доля бизнеса в России постоянно снижается: компании закрываются, люди уезжают из страны. Чем вы будете заниматься, если весь частный бизнес в нашей стране свернется?

– Надеюсь, такого не произойдет, хотя люди действительно закрывают компании, и я считаю, что это правильно: какой смысл поддерживать дело, которое приносит убытки? В итоге завтра к предпринимателю придет арбитражный управляющий и привлечет его к ответственности за уклонение от обязанности по объявлению себя банкротом. Любое дело, как и люди, рождается, живет и умирает. И это нормально.

– Чем вы занимаетесь сейчас, какие у вас планы?

– Оптимизируем бизнес-процессы, осваиваем новое для себя направление – банкротство граждан, работаем над повышением уровня мастерства и профессионализма. Мы не могильщики, мы даем возможность владельцам бизнеса провести реструктуризацию активов, обязательств и найти новые условия для роста. Предприниматель, который был когда-то эффективен, рано или поздно снова найдет свою нишу – в новом качестве или в новом бизнесе.

А пассивные граждане так и будут ждать «манны небесной», наращивать долги и обязательства и находиться в состоянии перманентно ущемленного состояния.