Виталий Зыков: «Кризис и банкротство хорошо освежают мозги»
– Виталий Анатольевич, в последнее время вас совсем не видно в медийном пространстве Тольятти. С чем это связано?
– Присутствие в медийном пространстве подразумевает интерес двух сторон. С одной стороны, интересуются твоим мнением, с другой – тебе интересно о чем-то рассказывать. И вот ты раздаешь интервью, рассказываешь о происходящем в мире и городе. А кому это нужно? Может быть, от тебя даже не ждут каких-то глубоких ответов, но ты активно надуваешь щеки и известные всем истины выдаешь за собственные мысли. И когда в жизни наступает определенный возраст, тогда ты понимаешь, что все свои интересы стоит держать при себе, так как они волнуют только тебя и твоих друзей. А навязывать свое мнение окружающим – это уже дело более молодого поколения или выборных политиков.
На медийном поле сегодня появились более молодые фигуры, им хочется стать известными. Вот пусть и показывают себя
Обратите внимание на сегодняшний мир и события на Украине, там нет людей старшего возраста, которые бы боролись за власть, выходили на баррикады. Чаще всего бунтуют люди, которые еще не устроены по жизни, недовольны своим материальным положением.
Так же и со мной. Когда меня спрашивали – я отвечал. Когда не спрашивали – я советовал. А потом стало неинтересно философствовать, захотелось конкретных дел. На медийном поле сегодня появились более молодые фигуры, им хочется стать известными. Вот пусть и показывают себя. Всему свое время и свой возраст.
– Слушайте, ну не скромничайте. Уверяю, что интерес к вашей персоне не угас.
– Ну а кому интересна моя персона? С кем я дружил, общался и работал? Они сейчас на пенсии или близки к ней. С теми из них, с кем хочется общаться, общаюсь. Чем старше становишься, тем уже круг людей, которые тебя окружают. Люди избавляются от хвостов или рыб-прилипал, которые возле каждого коммерсанта кормятся. Я тоже от них избавился. Вернее, они сбежали в первые трудные минуты кризиса. Близки те, с кем по-настоящему интересно и жить, и работать.
– Последний громкий информповод, касающийся вашего бизнеса, датирован летом 2011 года, когда происходило банкротство ООО «Фирма «Виза». Оно породило большое недовольство со стороны кредиторов – ФиаБанка и Сбербанка. Удалось ли вам восстановить отношения с партнерами?
– А я партнеров и не потерял! Я не просто же пришел, выпил чаю и с кем-то помирился, а с кем-то поссорился. Были суды. В рамках конкурсного производства наше российское законодательство определило, кто прав, а кто виноват в той ситуации. Поэтому почти со всеми банками я продолжаю работать, дружить с людьми, которые там работают. Не могу сказать, что я на кого-то обижен или кто-то обижен на меня.
А по поводу Сбербанка, то я просто не знаю, с кем там общаться. В последнее время руководство у них меняется чаще, чем зима в город приходит. Мне кажется, что им у себя внутри надо хотя бы разобраться, прежде чем о ком-то судить. Как бы там ни было, в списки тех, с кем не рекомендуется работать, я наверняка включен. Ничего страшного в этом не вижу. Да и сейчас у меня нет необходимости идти в Сбербанк за кредитами. Я работаю с другими структурами, неплохо получается.
Ни сейчас, ни тогда я не брал кредитов и все свои личные долги отдавал вовремя. Речь шла о поручительствах. Самая большая проблема была в том, что Сбербанк не захотел ввести процедуру оздоровления
Ни сейчас, ни тогда я не брал кредитов и все свои личные долги отдавал вовремя. Речь шла о поручительствах. Самая большая проблема была в том, что Сбербанк не захотел ввести процедуру оздоровления. Сначала он согласился, а потом появилась фирма из Санкт-Петербурга с хорошими связями в головном московском Сбербанке. И они, согласовав свои шаги на уровне руководства Сбербанка, начали рейдерский захват предприятия, прикрывая его благими намерениями – сохранить производство. Соответственно, началось давление на самарский Сбербанк. Дескать, предприятие нужно обанкротить, продать конкретным людям. На мой взгляд, это было не банкротство, а попытка хапнуть чужое. Если она не удалась и предприятие им не перешло, значит, в этой войне они что-то не рассчитали или пользовались советами бестолковых людей.
– А с чем вообще было связано банкротство? Как так вышло?
– С кризисом в первую очередь. Те контракты, которые мы имели с АВТОВАЗом, не могли выполняться в связи с тем, что завод резко снизил производство. Мы попросили у Сбербанка реструктуризации долгов на 8 лет. Сначала банк обещал пойти нам навстречу, а потом, как я говорил, появилась питерская компания.
– В свое время вы с большой энергией и желанием шли в политику. Что теперь с вашими политическими амбициями?
– Когда я начинал заниматься политикой, мне было сорок с небольшим. Это было интересно, я хотел и, как мне кажется, многое мог сделать и изменить. Потом столкнулся с тем, что политика – довольно грязная штука. Мало кому интересны твои планы и амбиции, если они не вписываются в общую структуру, которую тебе диктуют со стороны. Ты не можешь сделать то, что тебе кажется правильным. А значит, остается только одно – идти и заниматься тем, что у тебя хорошо получается, – бизнесом. Я занимался политикой больше 15 лет. За это время менялось мое отношение к жизни, менялась сама жизнь. Чтобы добиться успеха в бизнесе в 90-е годы, нужно было быть на слуху, пиариться. Сейчас – наоборот. Деньги любят тишину.
– Раньше вы питали нежные чувства к своему ресторану «1888», лично занимались интерьером и даже выступали в роли официанта. Сейчас привязанность сохранилась или надоело?
– Каждому бизнесу нужна раскрутка. Да, я регулярно был в ресторане, встречался с людьми, показывал им какие-то вещи, создавал определенный интерес к этому заведению. Сейчас там работают один французский и три сербских специалиста. Собралась очень интересная и профессиональная команда, и сейчас этим бизнесом занимается мой сын. И, если ресторан был изначально игрушкой, то в итоге он вырос в большой, хороший бизнес. А роль дизайнера и официанта я сейчас примеряю на других своих действующих и строящихся объектах.
– Немного иронии. Некоторые наши респонденты жаловались на то, что вы мастерски уговаривали их на дорогие блюда и напитки. Это такая бизнес-стратегия?
– Я всегда говорил и продолжаю утверждать – люди, у которых есть деньги, должны думать о том, что они едят. Нельзя накапливать какие-то средства и хранить их в банках, при этом плохо одеваясь и питаясь. Если у вас есть такая возможность, нужно есть хорошую пищу, пить хорошее вино, носить хорошие вещи. Недавно был в Финляндии, в ресторане блюдо из одной и той же рыбы стоит разные деньги, потому что одна – из моря, другая – органическая, выращенная в садках, куда ей бросают еду, антибиотики и так далее. У нас в ресторане рыба только из моря, мясо – с высоким сертификатом качества. Все поставляется не замороженным, а охлажденным.
Я всегда говорил и продолжаю утверждать – люди, у которых есть деньги, должны думать о том, что они едят. Нельзя накапливать какие-то средства и хранить их в банках, при этом плохо одеваясь и питаясь
Когда предлагал кому-то блюда или напитки, я людям рассказывал, что они едят, и что они могут есть пищу, соответствующую их положению, возрасту и достатку. Когда человек хвастается, что ему все равно, что он ест, мне не остается ничего другого, как поздравить его, потому что он потенциальный клиент аптек, больниц и поликлиник.
– Многие бизнесмены жалуются на то, что бизнес делать все сложнее. Многие ждут кризиса. А вы его ждете?
– Кризисы будут всегда. Это закон бизнеса. Если бы не было кризисов, деньгами до сих пор владели бы те, кто первым их наворовал. Это нормальный закон – капиталы накапливаются, рушатся, переходят к другим людям. И на кризисах люди будут зарабатывать.
Бизнес стало вести труднее не потому, что что-то изменилось в общей мировой политике, сам мир изменился. Сейчас смогут добиться успеха только те, кто хорошо разбирается в современных технологиях, умеет строить связи. А вот юристам, экономистам и тусовщикам общего профиля не позавидуешь. Таких людей у нас слишком много, они не добьются успеха и составят ту массу, которая будет сетовать на то, что сейчас все труднее делать бизнес, что мешают власть и политика.
– А у вас не возникало желания эмигрировать из России?
– Зачем? Делать там бизнес русский человек все равно не сможет, у нас менталитет другой. Плюс человеку после 40 лет, не знающему языка, налоговой системы, без наработанных связей, очень сложно жить в другой стране. Возникает много других проблем. Вот, скажем, соседи. Они на тебя будут смотреть как на жулика, будучи уверенными в том, что ты наворовал денег и уехал из страны. Ну, поселишься ты, а в итоге будешь жить там в тоске и одиночестве. Подобные переселенцы рано или поздно закончат так, как закончил Березовский. Человек умер от ностальгии и оттого, что стал никому не нужным.