Социальная ответственность бизнеса. По-русски и наоборот

До появления в России понятия «социальная ответственность бизнеса» в мире существовали три основные интерпретации данного явления. Первая появилась в 1971 году в США и может быть названа «теорией корпоративного эгоизма»: «Существует одна и только одна социальная ответственность бизнеса: использовать свои ресурсы и энергию в действиях, ведущих к увеличению прибыли, пока это осуществляется в пределах правил игры».

Эта точка зрения вызвала широкую общественную дискуссию, результатом которой стало появление второй теории — «корпоративного альтруизма». Она звучит так: «Корпорации обязаны вносить значительный вклад в улучшение качества американской жизни».

Третью позицию представляет одна из самых сильных «центристских» теорий, теория «разумного эгоизма» (еnlightened self-interest). Она настаивает на том, что социальная ответственность бизнеса — это просто «хороший бизнес», поскольку сокращает долгосрочные потери прибыли. Тратя деньги на социальные и филантропические программы, корпорация сокращает свои текущие прибыли, но в долгосрочной перспективе создает благоприятное социальное окружение и, следовательно, устойчивые прибыли. Социально ответственное поведение — это возможность для корпорации реализовать свои основные потребности в выживании, безопасности и устойчивости.

Именно этой модели придерживается сегодня западная экономика. Однако конкретные принципы западного социально-ответственного поведения могут удивить российского наблюдателя. Быть социально-ответственным в Европе и США означает:

1) производить качественную продукцию по разумной цене;2) обеспечивать полный социальный пакет работникам;3) заботиться об экологии;4) вести «белую» финансовую отчетность;5) не подкупать госчиновников.

Этих пяти пунктов уже достаточно для того, чтобы получить репутацию социально-ответственной фирмы. А чтобы выделиться из ряда таких же «правильных», можно добавить еще два пункта:

6) поддерживать образовательные и исследовательские программы;7) спонсировать мероприятия, проводимые местными организациями.

И это действительно выгодно. Известно, что нематериальные активы большинства зарубежных компаний в несколько раз превышают материальные. По данным Interbrand, соотношение материальных и нематериальных активов компании IBM составляет 17:69, компании «Соса Cola» — 4:96.

Стоимость бренда не в последнюю очередь определяется репутацией, которая формируется, в числе прочего, на основе социально-ответственного поведения компании. 50% британских покупателей готовы переключиться на другой бренд, если его предлагает социально-ответственная компания. В США этот показатель еще больше: сменить покупательские предпочтения в сторону социально-ответственного производителя готовы двое из трех американцев.

А собственно благотворительность из общих расходов на социально-ответственное поведение составляет на Западе всего 3%. При этом ее основными получателями являются научно-исследовательские центры, разрабатывающие новые технологии или решающие проблемы экологии.

Попав на российскую почву, понятие социально-ответственного бизнеса мутировало и приобрело местные уникальные черты. Оказалось, что быть социально-ответственным в России — это значит брать на себя часть расходов государства и делать ему дорогие подарки. За примерами далеко ходить не надо: это покупка Виктором Вексельбергом и передача в дар стране коллекции яиц Фаберже, это содержание тренера национальной сборной по футболу Романом Абрамовичем и прочее.

Социально-ответственный бизнес по-русски ведется в первую очередь ради сохранения бизнеса как такового, для демонстрации лояльности государственной машине. Переход высокооплачиваемых менеджеров предприятий в органы власти на смешные зарплаты — это тоже чистой воды элемент российского социально-ответственного поведения.

В целом можно отметить три ментальных фактора, «извративших» понятие социальной ответственности на земле русской.

1. Люди, сформировавшиеся при социализме, ждут от корпораций и предприятий, чтобы они вместо государства взяли на себя все социальные проблемы. А поскольку большинство предприятий это сделать не в состоянии, в массовом сознании сформировалось негативное отношение к бизнесу и его лидерам.

2. В свою очередь многие бизнесмены считают, что их социальная ответственность состоит только в том, чтобы организовать рабочие места, обеспечить своим сотрудникам достойную зарплату и платить налоги.

3. В массовом сознании социальная ответственность сводится к формуле «делиться надо» и воспринимается в основном как благотворительная деятельность.

Отметим, что российская действительность и в самом деле отличается от Европы и США более высоким уровнем бедности, более контрастным расслоением богатых и бедных, а также символичностью государственных социальных пособий. Возможно, именно поэтому благотворительность составляет у нас основу социально-ответственного поведения — она просто актуальна.

В Тольятти все самые яркие примеры социальной ответственности бизнеса дошли до нас как «пережиток» советского строя. Строительство ТоАЗом дворца культуры и ведущееся строительство ЗАГСа в Комсомольском районе, содержание АВТОВАЗом стадионов, спортивных клубов и детских садов — все это было нормой до последнего времени. В ближайшее время АВТОВАЗ полностью сбросит с себя непрофильную социальную нагрузку и перестанет быть социально-ответственным в российском понимании этого термина.

Станет ли он социально-ответственным в европейском понимании? Приход Renault позволяет питать на это некоторые надежды. Тем более что нам бы хватило выполнения Renault всего двух пунктов кодекса социально-ответственного поведения:

1) производить качественную продукцию по разумной цене;2) обеспечивать полный социальный пакет работникам.

P.S. Да и одного, первого, пункта тоже хватило бы.