Валерий Фадеев: «Кто виноват? Ну точно не Путин»

– Они перепутали с либеральной платформой «Единой России». Платформ теперь много.

– Выходит, обвинений нам все равно не избежать. Ну что ж, деваться некуда. Хочу напомнить вам о нашей первой встрече, которая случилась за месяц до выборов президента, уже после Болотной. Дело в том, что до 2010 года я не слишком интересовался политикой, но, учитывая специфику работы, мне необходимо находиться в курсе информационной повестки дня и читать много периодики. Как раз в то время многочисленные московские СМИ начали, что называется, вскрывать ужасы нынешней политической системы. И вот, начитавшись соцсетей, газет и блогов, наполнившись до краев ненавистью к режиму, я прибыл в ваш кабинет. Там же за пару часов разговора случился сеанс психотерапии – я вышел совсем другим человеком.

– На самом деле я не старался вас тогда переубедить, я просто предложил некое другое мировоззрение. Если вы заглянете в журнал «Эксперт», который считается прокремлевским, если вы будете непредвзято читать наши тексты, то поймете, что это самое критическое издание в стране. Просто наш журнал не орет «долой путинский режим», а тщательно разбирает те пробелы и провалы, которые допускает власть, разбирает их конструктивно, пытаясь понять, что делать дальше. К сожалению, сегодня смысл, содержание мало кого интересуют. В таком состоянии находится общество, по крайней мере московское общество.

– Как бы там ни было, я переубедился. Может быть, из-за ваших риторических способностей, не знаю.

– Ну, любой человек не в истерическом состоянии должен хотя бы с некоторым сочувствием относиться к тому, в каких колоссально трудных условиях работает власть и что ей приходится разгребать.

– Так вот, день за днем – прошло лето, за ним осень, наступила зима – и кончилась та подпитка, которую вы тогда дали. Я снова вернулся где-то к тем же настроениям.

– Теперь вы хотите переубедить меня или еще раз получить подпитку?

– Как пойдет. На самом деле я вот к чему затеял такое долгое вступление. Вы все же следуете в фарватере Кремля. Поэтому я хотел задать вам несколько достаточно простых вопросов об общественном благе, как бы апеллируя к власти.

– Давайте попробуем.

– Смотрите, президент Путин находится у власти фактически 14 лет. Безусловно, определенный позитив за эти годы есть, не без этого. Однако некоторые базовые вещи не сдвинулись с места. Вот, скажем, важнейшая инфраструктурная вещь – дороги. Безусловно, в Москве, Петербурге или каком-нибудь Сочи их привели в порядок. При этом в Тольятти и Самаре они стали хуже, чем были в 1999 году. То есть, если складывать среднеарифметическое по стране, получится где-то та же цифра, что и 14 лет назад. Что вы на это скажете?

– Я сам бы хотел знать ответ на вопрос, почему Россия не строит дороги. Это феноменальная загадка. Одно я знаю точно: главным препятствием на политическом поле к реализации этой простой идеи «давайте построим дороги» являются те люди, которые задают экономический дискурс. Они делали это в 90-х годах, сейчас работают их ученики и последователи.

– А мы можем оперировать какими-то фамилиями? «Они» – это несколько размытое понятие.

– Вот, скажем, Алексей Кудрин. Он теперь считается либералом и прогрессивным человеком, чуть ли не тем, кто должен был возглавить белоленточное движение. Но ведь Кудрин и есть один из тех, кто долгие годы определял экономическую политику, которая, в конце концов, привела к тому, что мы с удивлением смотрим вокруг и спрашиваем: «А где же дороги, где эта элементарная вещь?»

На днях «Эксперт» проводил круглый стол по дорогам. Выяснилось следующее: некоторое время назад решили позвать иностранные компании, они-то уж точно построят нам хорошие дороги. Позвали всех, кого могли. Они пришли, помялись и ушли с нашего рынка, потому что в текущих условиях строить не могут. Строят дороги только русские компании.

– Еще армянские строят.

– Западная компания не может построить качественную дорогу – из-за проблемы ГОСТов, которые не решаются, из-за проблем с финансированием. Долгие годы никто этим не занимался. Кудрина однажды, давно еще, спросили: «Когда, наконец, вы возьметесь за дороги?» Он в ответ: «Так по ним же не ездят».

– Следующая претензия к власти. Она много и с удовольствием говорит о создании условий и хорошего климата для бизнеса. При этом процентная ставка в госбанках – 18%. О каком росте и развитии тут может идти речь? Власть не хочет сильного бизнеса?

– Сейчас как раз развернулась дискуссия об экономическом росте, он ведь прекратился. Некоторые люди, включая меня, робко говорят ровно то же самое: «А вот ставки-то процентные очень высокие. Разве можно при 18% что-либо сделать в условиях открытой экономики, когда у конкурентов ставки совсем другие?» Нам отвечают: «Идите отсюда, мы боремся с инфляцией, ставки должны быть как можно более высокими». Очевидно, что этот разговор абсурден. Тем не менее именно те, кто сегодня идейно влияет на власть, ведут такой разговор.

– Валерий, вы постоянно ссылаетесь на какие-то силы и группировки внутри власти. Если утрировать, то выходит, что царь хороший, а вся проблема в боярах?

– Вариант хорошего царя с точки зрения долгосрочного развития России – это такой Сталин-лайт, грубо говоря, сингапурская модель. Лично мне такой вариант не нравится. При этом я за экономическое развитие, но я категорически против любой версии сталинизма. Думаю, что и Путину авторитаризм не нравится, он ему претит.

Другой вариант – мягкий, демократический. Здесь и возникает проблема, потому что у нас плохо  работают демократические институты. И не потому, что они задушены властью, а потому, что они органично еще недостаточно развиты. Скорее всего, должны прийти следующие поколения с другим мировоззрением. Это процесс не операционно управляемый, это исторический процесс другого временнного масштаба.

– Я все же еще раз хочу исполнить Герцена. Кто виноват?

– Ну точно не Путин. Осенью 2008 года я видел записку, направленную в правительство от одного главного аналитического центра. Если суммировать ее суть, то там было написано следующее: «Основная задача властей в период кризиса – не допустить выживания тех компаний, которые должны обанкротиться во время кризиса. Какую компанию они имели в виду в первую очередь? Конечно, АВТОВАЗ! Он должен был погибнуть, потому что производит якобы плохие автомобили. И когда Путин стал спасать завод, он действовал вопреки мнению большинства тех людей, которые готовят решения. Он действовал на основании политического опыта, а не той экономической белиберды, которую ему подсовывали.

– Мы с вами постоянно возвращаемся к персоне президента. И тут всплывает очередной вопрос. Так вышло, что многие друзья и близкие знакомые из прошлой жизни нашего президента, условно участники кооператива «Озеро», внезапно сделались руководителями высшего звена госкомпаний, банков, стали очень богатыми людьми и чувствуют себя прекрасно, вне зависимости от тех результатов, которые они показывают в работе. Так называемый креативный класс этим недоволен. «Доколе? – вопрошают люди. – Доколе эти господа будут священными коровами?»

– До тех пор, пока не появятся другие люди из других «кооперативов», которые не составят им конкуренцию. Тогда ситуация начнет меняться. Да, эти люди в некотором смысле являются хозяевами страны. В их руках огромные активы.

– Некоторые полагают, что в большинстве своем это совершенно случайные люди.

– Ну что значит «случайные»? Почему это случайные? Они же были в кооперативе «Озеро». Хочу вам напомнить, что у нас совсем недавно была страна, в которой неслучайные люди управляли крупными активами, заводами и так далее. В СССР была разработана мощнейшая система работы с кадрами, поиска этих кадров, начиная с комсомольских активов, с научных организаций. Это была колоссальная система, которая давала, в общем, неслучайные кадры. Так вот, эта страна развалилась, несмотря на такую кадровую политику. Она оказалась в ситуации полного хаоса, и к власти пришли те люди, которые смогли подобрать эту власть, в том числе экономическую, смогли подобрать активы. Вы читали последнюю книгу Пелевина?

– Да, конечно.

– Тогда вы помните метафору, которой он проиллюстрировал ситуацию. Что такое политическая сфера России? Это такие плотно соединенные инь и янь – кооператив «Озеро» и Высшая школа экономики. В руках кооператива «Озеро» активы, а Высшая школа экономики – это символ того круга, о котором я говорил раньше, он создает интеллектуальный дискурс. У тех и других в руках власть. У одних активы плюс еще какое-то влияние на правоохранительные органы, а у других власть интеллектуальная.

– Не могу не спросить вас, как доверенное лицо президента, еще вот о чем. Как вы полагаете, пойдет ли Путин на выборы в 2018 году? Ему ведь тогда будет уже 66 лет.

– 66 лет – это не проблема. Он в отличной форме. Конечно, было бы замечательно, если бы мы все-таки создали систему преемственности власти, но ее нет, и откуда ее брать – непонятно. Те институции, которые должны предъявлять своих кандидатов, слабы. Если ситуация за пять лет не изменится, боюсь, что Путину придется идти на следующий срок. Правда, я не уверен, что многим это понравится.

– А кто из нынешней политической системы мог бы его сменить?

– Кандидаты найдутся. Шойгу, например, но это будет почти назначение. Если Путин скажет, давайте Шойгу, если к этому времени у Шойгу будут успехи, конечно, его выберут. Он очень популярный и достойный человек.