Валерий Рудуш: «Поликлиники? Мы очень быстро летим в пропасть»

– Валерий Эдгардович, вы работаете в больнице имени Баныкина. Традиционно считается, что она уступает Медгородку и Горбольнице № 1 по качеству услуг, оснащению, состоянию помещений. С чем это связано?

– Я с вами отчасти не соглашусь. Больница Баныкина жила по спирали. Приходил новый молодой перспективный врач, больница поднималась и росла. Через какое-то время у руководства появлялись свои интересы, и больница начинала потихоньку скатываться. Так было несколько раз.

Я пережил трех главврачей и только сейчас увидел серьезные перспективы. Новый главный врач заинтересован в том, чтобы больница Баныкина котировалась на уровне пятерки, на уровне Гройсмана. Вот почему эти больницы на слуху? Потому, что Гройсман – это имя, Ренц – имя, они поднимали лечебные учреждения своим авторитетом, привлекали деньги.

Сейчас к нам пришел заместитель Ренца – Виктор Викторович Шпилевой. Он хороший управленец и активный человек. Обратите внимание – больница уже преобразилась. Когда люди видят, что на территории порядок, чистота, посажены газоны, асфальт в порядке, они понимают, что здесь и лечат хорошо.

– Еще одна расхожая точка зрения – в Тольятти бардак в сфере медицины. Как прокомментируете?

– И опять с вами не соглашусь до конца. Если говорить, скажем, о стационарной помощи, то все не так уж плохо. Наблюдается небольшой дефицит кадров в анестезиологии и реанимации, но остальные отделения укомплектованы, кадры высококвалифицированные.

Что же касается городской амбулаторно-поликлинической службы, то тут действительно полный коллапс. Не побоюсь сказать: по сути дела, амбулаторно-поликлинической службы в Тольятти нет в том виде, в каком она должна быть. Участковых терапевтов, участковых педиатров, узких специалистов фактически не осталось.

– Какую роль сыграла передача поликлиник на уровень области?

– Лично я считаю, что состояние здравоохранения в этой области не зависит от того, на каком уровне оно находится и кому подчиняется. Хотя, может быть, если бы амбулаторно-поликлиническая служба была в подчинении города, то  можно было бы принять экстренные меры для улучшения ситуации. Тут важна позиция руководителя города.

– И что у него за позиция?

– Наше руководство говорит, что медицина не относится к городу, поэтому они ничего не могут сделать. Это полный абсурд. Не важно, относится служба к городу или области, она ведь обслуживает жителей твоего города! Во многих городах, где власти заинтересованы в развитии здравоохранения, в отрасль привлекают деньги, специалистов, дают им дополнительную зарплату, жилье. Все это в компетенции муниципалитета. Если бы было желание, можно было бы сохранить здравоохранение.

– А чем можно привлечь молодых специалистов в бюджетные поликлиники?

– В первую очередь жильем. Потом нормальным окладом, а не зарплатой. У нас с трибун вещают, что средняя заработная плата у врачей по области около 30 тыс. рублей. Между тем оклад начинающего врача – 4,3 тыс. рублей. Ему приходится работать на две ставки, дежурить, можно сказать жить на работе. С учетом этого и начислений за вредность, стаж и так далее молодой врач будет получать 10-12 тыс. рублей. Это потолок.

Хирург, проработавший десять лет, будет получать 17-20 тыс., опять же совмещая две-три ставки. Зарплата у главного врача и заместителей почти в десять раз выше, чем у начинающего врача. Таким образом, в среднем получается вроде бы хорошая зарплата.

Власть кричит, что повысила уровень заработной платы, но, как всегда, неправильно ее рассчитывает. Нужно повышать не заработную плату, а оклад врача. Сделать оклад 15 тыс. и уже от этой суммы плясать. Если врач будет получать 40-50 тыс. рублей, его из поликлиники не выгонишь.

Почему еще у нас специалисты бегут из поликлиник? Потому что сама система работы в поликлиниках абсолютно неправильная. У нас платят за отчетность: врачу некогда заниматься пациентом, он должен заполнить массу бумаг. Естественно, врачи уходят в частные клиники, где этого нет. Он может час заниматься пациентом и написать одну бумажку – рекомендации пациенту. Все! Никакой отчетности.

Будущее амбулаторно-поликлинической службы – передача в частные руки. Это не значит, что медпомощь станет платной. Частная клиника – это клиника, где есть хозяин, который привлекает кадры, регулирует зарплату, создает нормальные условия труда, привлекает средства, в том числе ОМС, ДМС.

Думаю, мы к этому придем. Точка невозврата в поликлиниках уже давно пройдена, мы летим вниз, в пропасть. Будущее за частно-государственным партнерством. Многие бизнесмены готовы вкладывать в здравоохранение, это прибыльное дело во всем мире.

– Вы оперирующий пластический хирург. Какого рода операции наиболее востребованы в Тольятти?

– Основная масса пациентов – по-прежнему женщины. В основном, мы делаем силикон и операции на лице – веки и круговую подтяжку.

– Многие скептически относятся к уровню местных хирургов, предпочитая делать операции в столичных клиниках.

– На самом деле к нам приезжает очень много пациентов из Москвы и из-за границы. Мы занимаемся пластикой с 1992 года. Может быть, это прозвучит нескромно, но многие едут конкретно на Рудуша, Кудряшова.

– Приходилось вам исправлять ошибки своих коллег?

– Крайне редко. Если мы видим, что сделано неправильно, то соглашаемся подкорректировать, но сначала рекомендуем пациенту вернуться к врачу, который делал операцию. Он видел и знал, что делал.

Вообще пластическая хирургия – это очень сложная отрасль хирургии. Мы всегда предупреждаем, что операция может быть не единственной, потому что, каким бы великим хирург ни был, человеческий организм непредсказуем. Ты сделал операцию, все идеально. Пациентка встала, ушла домой. Что она там дома делает, на скакалке прыгает, в бане парится, мне неизвестно. У меня была пациентка, расковырявшая себе грудь, чтобы посмотреть, что у нее там. Пластический хирург, прежде всего, должен быть хорошим психологом. Я негативно отношусь к хирургам, которые берутся ради денег делать то, что человеку абсолютно не нужно.
 
– Ну и как определить, что человеку на самом деле нужно? Разве это не вопрос вкуса?

– Ну вот, например, приходит пациентка и говорит, что хочет сделать грудь. Я показываю ей фотографии – как будет выглядеть грудь, какие шрамы останутся. Если ситуация пограничная, может стать не лучше, а хуже. Она ко мне придет через месяц, скажет, доктор, а у меня было лучше, чем сейчас. Что мне тогда делать? Хирург должен чувствовать пациента. Кроме того, пластическим  хирургом не должен становиться специалист со студенческой скамьи. Прежде чем браться за красоту, нужно досконально узнать все нюансы хирургии.

– А сколько стоят самые востребованные операции?

– Силикон обойдется в 100 тыс. рублей, круговая подтяжка лица – 75 тыс., веки – 25 тысяч. По сравнению с московскими ценами – это, конечно, копейки. Возможно, поэтому к нам и едут из других городов и стран.