Леонид Калашников: «То, что происходит сейчас, – это развал бизнеса»
Сразу после новогодних праздников Тольятти посетил федеральный политик – член президиума, секретарь ЦК КПРФ, депутат Госдумы Леонид Калашников. Бывший секретарь комитета комсомола АВТОВАЗа и убежденный коммунист в интервью «ПН» сообщил о своих планах по возрождению индустриализации Тольятти, поделился идеями совершенствования Налогового кодекса, критически оценил работу правительства РФ и сделал прогноз на 2016 год.
– Леонид Иванович, в вашей биографии много уникальных моментов. Вот, например, место рождения – байкальское село с чудным названием Степной Дворец. Потом детский дом, в который вы попали в возрасте восьми лет. Наверняка все это повлияло на становление характера, на то, каким вы стали сегодня.
– Край, откуда я родом, очень интересный. В Прибайкалье тяжелые условия жизни: лето длится всего три месяца, в остальное время холод, много труда и сил уходит на добывание пропитания. Это заставляет живущих там людей, с одной стороны, относиться друг к другу с добротой и снисходительностью, а с другой – быть нетерпимыми к предательству и действиям исподтишка. Народ там с внутренним стержнем. В детдоме надо было этот стержень закрепить: когда ты все время на виду, окружающие быстро дают оценку, кто ты есть на самом деле.
Я и сейчас часто приезжаю на Байкал, стараюсь защитить эту местность законами, не дающими предприятиям обходить экологические нормы. Но для меня вторая родина и, может быть, даже более значимая, – Тольятти, АВТОВАЗ. Здесь я провел 25 лет, которые пришлись на эпоху взросления и формирования характера моих детей.
– Люди сегодня часто меняют свои мнения, предпочтения и взгляды, а вы очень стойкий мужчина по своим убеждениям – с 1985 года пропагандируете коммунистические идеи.
– Это действительно так. Геннадий Зюганов мне как-то сказал: «Леонид, до 50 лет надо работать на свою репутацию, а потом она будет работать на тебя». Подтверждение этой логики, несомненно, есть.
У меня так сложилось в жизни, что все, чему меня научили, что я приобрел, стало возможным только благодаря социалистическому строю. Это и детдом, и учеба в институте, и право на работу. За это право, кстати, сегодня студенты во Франции выходят на демонстрации. Вместе с правом на работу у нас было право на отдых, на бесплатную медицину. И все это ассоциировалось у меня с коммунизмом. Поэтому эти убеждения, что в жизни людей должно быть именно так, я в себе сохраняю до сих пор.
– Мне интересны ваши политические принципы, которые сформировались за эти годы.
– Они не изменились с 1985 года, со времени моего вступления в партию. Кроме работы в трехсменку мастером 48-го цеха в СКП, я очень активно проводил комсомольскую работу. Когда вступил в партию, начал проводить рейды на АВТОВАЗе, потом стал секретарем комитета ВЛКСМ, секретарем всего АВТОВАЗа – все ступени прошел очень быстро. Помню, обком партии долго не утверждал мою кандидатуру: четыре года назад приехал в Тольятти какой-то мальчишка и вдруг стал секретарем самой крупной комсомольской организации в стране. Со мной произошло то, что у многих просто не укладывалось в голове.
Когда я думаю о сегодняшних социальных лифтах для молодежи, то понимаю, что для многих мой подъем может показаться необычным. Однако тогда на АВТОВАЗе так относились ко всем молодым ребятам, которые что-то старались сделать. Я думаю, причина еще и в том, что, когда завод здесь только строился, в Тольятти приехали такие же молодые люди, как я: Ляченков, Перевезенцев, Каданников, Скобелин, Пеньковский. Они считали своей обязанностью помочь новой молодой команде. Так завод стал для меня родным предприятием. Я пришел сюда, как в настоящую семью. Увы, в последние годы на АВТОВАЗе происходит ее уничтожение.
– На что вы направляете политические усилия?
– На возрождение глобальной индустриализации. Тольятти ведь планировался не только как автомобильный город. В первую очередь здесь были построены крупнейшие предприятия химической промышленности: «Тольяттиазот», «КуйбышевАзот», завод «Синтезкаучук», «Фосфор». С точки зрения государства, правильнее было производить химическую продукцию, чем продавать сырую нефть и газ за рубеж. Актуальность такого подхода стоит сегодня очень остро: заводы едва дышат. Если раньше в стране оставалось три четверти нефти, и мы имели дешевый бензин, солярку для сельского хозяйства, другие химпродукты, то сегодня ровно столько же нефти идет на импорт и всего четверть – на переработку внутри страны. Зачем нужно было закрывать заводы? Считаю, что химпредприятия разоряли по определенной схеме – специально завозились внешние управляющие из-за рубежа, которые уничтожали производства.
Нужно дать «задышать» всем химическим заводам в Тольятти, и тогда одновременно будут достигнуты несколько целей: занятость населения, повышение уровня жизни людей и импортозамещение.
– Сколько времени займет эта индустриализация?
– Максимум год. В 30-е годы прошлого века в СССР за время индустриализации в год строилось по пять тысяч заводов. А во время Великой Отечественной войны, когда немец наступал, за Урал надо было перевезти тысячи заводов, и их перевезли всего за три месяца. И запустили! Что нам стоит сделать это сейчас? Купили новое оборудование, модернизировали помещения – и вперед! Смогли же новые владельцы «Тольяттихлеба» обновить свое производство. Вот недавно я вернулся из Китая, ехал на скоростном поезде, который 500 км преодолел за три часа. Поезд полностью китайского производства. А мы не можем ни поезд сделать, ни рельсы положить, ни свет в Крым провести. Разве мы не знали, что такой блэкаут в Крыму может случиться? Конечно, знали. Но единственный кабельный завод во Владимире, который производил большой кабель, закрыт. Поэтому кабель, который мы бросили в Крым, – импортный.
Нам нужно поменять отношение к производству в нашей стране так, как это сделано в Китае. Как они построили скоростной поезд? Пригласили Siemens, скопировали их технологию, а потом расторгли договор. Да, может быть, поступили некорректно. Но зато теперь все делают сами. А мы продолжаем все закупать по импорту. И делаем это за счет налогоплательщиков.
– Хорошо, что вы упомянули тему налогов. Хотелось бы знать ваше мнение о принципах формирования налогообложения в стране, о том, как они влияют на бизнес и средний класс.
– Сначала хотел бы отметить, что частная собственность и коммунисты не противоречат друг другу. Более того, КПСС была первой партией, которая приняла постановление по кооперативам и по частным предприятиям. Многие об этом забыли. Мы за государственную собственность в энергетике и инфраструктурной промышленности, и мы за мелкий и средний бизнес. Мы всегда голосуем против введения новых налогов.
А то, что происходит сейчас, – это развал бизнеса. И он продолжается.
Из-за чего это происходит? Олигархи и их люди, представленные в правительстве, стоят на страже своих интересов. И собирают налоги там, где их легче всего собрать: с тех, кто что-то производит – с малого и среднего бизнеса. На олигархов эти налоги не распространяются. Мы говорим: «Давайте отменим плоскую шкалу налогообложения. Это нечестно, что все платят 13%. Богатые должны платить больше – так происходит во всем мире». Но нас предпочитают не слышать.
– Мало кто готов сегодня дать прогноз на 2016 год. Готовится секвестр бюджета, цена на нефть падает, в экономике рушится система ожиданий. Интересно было бы услышать ваш сценарий.
– Если правительство будет вести себя так, как в последние два года, ничего хорошего ожидать не придется. Вспомните, с момента введения санкций правительство просто выжидало – отменят ли санкции, как поведут себя цены на доллар, на нефть, и только через полтора года Медведевым была создана комиссия по импортозамещению. Какой контраст по сравнению с работой правительства времен индустриализации! Может, тогда работали эффективнее из-за страха перед Сталиным, но эти же вообще не работают. И если будут продолжать себя вести так же, их надо просто гнать. Пройдут выборы в 2016 году, и я надеюсь, что будет создано новое правительство народного доверия – примерно такое же, которое создавали Примаков и Геращенко. Ведь тогда ситуация была еще хуже – нефть в 1992 году стоила $12! А стабилизационного фонда не было. Но смогли создать правительство, которое пахало день и ночь, и в России тогда выросло производство валового внутреннего продукта.
– Считаете ли вы, что 2016 год будет переломным?
– После выборов вероятность изменений 50 на 50. Все зависит от того, как они пройдут, будут ли люди плясать под прежнюю «дудку». Надеюсь, что нет: политическая обстановка в стране быстро меняется. Население нищает, никто не уверен в завтрашнем дне. Если и дальше предприятия будут закрывать, а людей выкидывать на улицу, они просто выйдут и сметут эту власть. Изменения происходят быстро. Я помню, как заоблачные проценты поддержки Ельцина превратились потом в ничтожные 2%. Власти надо обратить серьезное внимание на происходящие события.