Дойче вита. Серия № 5

Традициями в Германии дорожат. Любой местный житель будет вам часами рассказывать о неповторимости своего места, не забывая приукрашивать подробности при любой возможности.

К примеру, мой Ганновер является столицей Нижней Саксонии, которая не может похвастать природными красотами или завоевательными подвигами. Испокон веков местные были миролюбивейшими существами и находили другой повод для гордости – Ганновер славится тем, что здесь говорят на самом чистом немецком.

Спросите любого коренного жителя о манере общения, например, граждан Гамбурга, который, к слову, находится на том же расстоянии, что Ульяновск от Тольятти. Вы услышите эмоциональные истории о неуклюжем шепелявом произношении соседей, что делает общение с ними невозможным. А жителей Баварии северяне мало что недолюбливают – не считают за немцев вообще.

А что же между востоком и западом? Бытует мнение, что отличий много, и все они не в пользу первых. Считается, что живется там нынче немногим лучше, чем до падения Берлинской стены. Поверхностный анализ ситуации это вроде бы это подтверждает. Стоит взглянуть хотя бы на географию популярных туристических мест.

Знаменитый мюнхенский Октоберфест манит бездонными пивными бочками. Гамбург днем прикидывается старинным портовым городом, а по ночам взрывается блудливыми огнями разгульного района Санкт Паули, оправдывая  частые сравнения с Амстердамом. Знаменитая романтическая дорога сказок ведет путешественника по следам героев братьев Гримм от Франкфурта до Бремена.

Футбол, спорт номер один, уже давно является экономическим катализатором – представительство команд в немецкой бундеслиге также подтверждает отсталость востока. Усеянные суперсовременными аренами север и запад, где футбольных клубов зачастую больше, чем железнодорожных станций, не дают восточным Дрездену и Лейпцигу даже подумать о конкуренции.

Признавая наличие перевеса, государство стремится добавить на чашу весов необходимые гирьки и вернуть равновесное положение. Социальный пакет на востоке наделен большими привилегиями, чем на западе. Уровень пенсий (около €1000) там выше, хоть и ненамного. Условия содержания детей в детских садах также выгоднее на востоке – приемный возраст моложе, а выпускной – старше.

Тем не менее восточные немцы не прочь двинуть на запад в поисках большей зарплаты и перспектив. В то время как на востоке оклад в €2000 считается приемлемым, на западе немецкий служащий уверенно просит €3000-4000. Этим же местные объясняют чрезмерное представительство гастарбайтеров на востоке – заработок, недостаточно высокий для немца, для многих иностранцев смотрится лакомым кусочком.

К слову, я пытался обратить на это внимание при посещении Дрездена, но особых различий не заметил. Да, имеется большое число киосков с турецкими кебабами, но не меньше, чем на западе. Шаурма, кстати, вкуснее.

Вообще Дрезден ничем не отличается от западногерманских городов. Главная торговая улица проверяет на прочность кошелек приезжего буквально с порога железнодорожного вокзала и, потешившись над ним вдоволь, выводит к историческому центру. Большое число встречающихся зевак с фотоаппаратами опровергает туристическую непривлекательность.

Жители Дрездена также совсем не выглядят каким-то другими немцами, все так же дружелюбно помогая найти дорогу заплутавшим туристам. Цены и ассортимент продуктов и одежды ничем не отличаются от ганноверских. Ситуация на рынке труда и социальные лифты – те же.

Остается доверять рассказам немцев. Впрочем, учитывая всеобщую нацеленность на искоренение различий, нет сомнений, что через двадцать лет они, вероятно, будут жить только в легендах любящих поделиться своими историями немцев.