Виталий Гройсман: «Любой результат – это пахота»

Гройсман – обладатель звания «Почетный ученый Европы». Мы встретились с Виталием Александровичем накануне его юбилея, чтобы узнать, в чем его секрет успеха, что происходит с медициной, можно ли верить экстрасенсам и таблеткам и что он думает о Тольятти сегодня?

– Вы много лет посвятили спорту, медицине. А про себя вы можете сказать – я здоровый человек?

– Не без грешков, конечно, но считаю себя здоровым человеком. Спасибо Боженьке за все: и за здоровье, и за занятия спортом, и за возможности, которые дает. Конечно, спорт и тренерская работа по акробатике не остались без последствий. Девчонки мне много грыж вколотили, когда я их ловил. Если 47-48 килограммов летит вниз головой, и я ловлю, понятно, что без последствий не обойдется. Когда начинал тренировать, не было ни лонж, ни поддержек. Все на своих руках. Я приходил с тренировки и не мог ложку правой рукой держать. Я много раз прооперирован, но считаю, что это не болезнь.

– Вы вложили в спорт столько сил и здоровья. Оно того стоило?

– Надо определить причину. Когда я приехал в Тольятти после окончания мединститута и председатель горисполкома увидел мастерский значок на лацкане, он сказал: «Будешь заниматься, дам квартиру через три месяца». А всем давали через пять лет. Он мне дал квартиру, а я после этого честно отрабатывал ее. Я не мечтал о чемпионах.

– Несколько лет назад вы говорили, что следуете принципу – отдаете часть своих доходов, за это воздается сторицей. Вы по-прежнему так поступаете? 

– Да, и уже давно. Где-то 20 лет назад я открыл Библию и попал на фразу «отдай десятину». Я посчитал, что это какое-то суеверие, но решил проверить. И это сработало. Сейчас я живу этим. Если у меня просят или я вижу, что человек действительно нуждается, отдаю. И зачастую получаю, даже не зная откуда.

Сейчас я имею благотворительный фонд имени Гройсмана, поддерживаю 19 спортсменов-школьников из малоимущих семей, которые занимаются спортом не меньше КМС и учатся без двоек. Я всегда занимался спортом плюсом к своей работе и уверен, что, если ребенок занимается спортом и при этом хорошо учится, он вырастет достойным и нормальным человеком. Помню, в начале нулевых военком предложил мне посмотреть учащихся 9-11 классов. Мы посетили три школы. Из восьмидесяти мальчишек подтянулись только трое. Какие они защитники Родины? И тех, кто занимается спортом, нужно поддерживать на государственном уровне. К сожалению, у нас такого нет, и я пытаюсь им как-то помочь.

– Как вы относитесь к нетрадиционной медицине?

– Будучи на соревнованиях в разных странах, я всегда просил свозить меня в больницу. Однажды в Америке меня привезли в институт нетрадиционной медицины. А там есть закон, что целитель не имеет права работать без врача. Я приехал в Тольятти и созвал всех экстрасенсов. Пришло где-то тридцать человек. Я попросил их зайти в любую палату неврологического отделения и снять болевой синдром. Поэтому я верю в нетрадиционную медицину, но далеко не все обладают силой, очень много мошенников. Кроме того, считаю, что у каждой расы своя нетрадиционная медицина. Что хорошо азиатам, может не подходить европейцам.

При этом я терпеть не могу, когда нетрадиционщик говорит, что лечит все, в том числе рак. Это ложь. Если бы умели лечить рак, то давно бы за это дали Нобелевскую премию. То есть я не отрицаю нетрадиционную медицину, но и не собираюсь каждому верить.

– В последнее время набирает популярность фитотерапия. Мы действительно недооцениваем силу трав?

– Да. Сейчас у нас в стране фитотерапия прилично развивается. Травы хорошо воздействуют на человека, но нужно знать, какие травы и при каких заболеваниях нужно применять.

– Эксперты уверяют, что большой процент лекарств в аптеках является контрафактом и подделкой. Вам в больнице приходится сталкиваться с этой проблемой?

– Это правда. Приблизительно 60% медикаментов в аптеках являются контрафактом. Мы в больнице с этим не сталкиваемся, потому что получаем медикаменты со складов с их лаборатории. За всю жизнь у нас был один случай, когда попадалось поддельное лекарство. Каждую неделю я получаю информационный вестник, в  котором указаны контрафактные медикаменты. А вы в аптеках действительно в основном покупаете фикцию.     

– Что делать?

– Издать закон, предусматривающий уголовное наказание за фикцию. У нас много дженериков, это искусственные лекарства. Вы берете одну дозу, необходимую вам, а на самом деле там содержится 10% лекарственного средства. Такого безобразия с медикаментами, как в России, нет ни в одной стране мира.

– Почему бывает так, что приходишь к врачу, он назначает лечение, приходишь к другому врачу, он удивляется, кто это такое лечение вам выписал, и делает другие назначения?

– К сожалению, вы правы, так бывает. Я считаю, что это предательство. Врач хочет показать, что он очень умный, а показывает, что очень глупый. Во-первых, у каждого свое мнение, во-вторых, никогда по одному анализу нельзя выставлять диагноз. Я всегда говорю, нужно минимум три, а то и пять исследований сделать. И только тогда можно думать о лечении.

Я сейчас брежу диагностическими роботами. В эти устройства закладываешь массу анализов, а они выдают лечение на опыте миллиона больных с такими анализами. Мечтаю о таком роботе. Правда, один стоит от $1 млн. Сейчас я начинаю реализовывать свою десятилетнюю мечту – офтальмологическую  лазерную клинику. Ни в одной клинике в России нет всех офтальмологических лазеров, потому что они дорогие. А у нас они будут. Эта клиника стоит от 500 до 700 млн рублей. Мы нашли инвестора, начинаем строить.

Медицина в мире развита хорошо, но из-за отсутствия денег мы не на все способны. Почему наша больница отличается от других? Поскольку я во всех странах, где бывал на соревнованиях, просил отвозить меня в больницы, я один из немногих в Советском Союзе знал, чем работают в мире. Я не покупал, если мне хватало денег, что придется. Я покупал то, что нужно.

– Наверное, можно, не скромничая, сказать, что все достижения вашей больницы – это в первую очередь ваши достижения.

– Я бы так не говорил, конечно, но вы думаете, я десять лет сидел в губернской думе просто так? Из меня политик нулевой. Я не политик. Я сидел там, чтобы выбивать деньги для города. А выбил я для города 150 млн, 10-15 млн забрали в больницу.

Над всем нужно работать. В спорте это более показательно. Тринадцать тренировок в неделю – шесть дней в шесть утра и шесть вечера. Плюс еще одна в воскресенье. Днем я тренировать не мог, был на работе. Назовите мне, кто еще так работал? Отсюда и результат. Любой результат – это пахота.

– Вы определили для себя, до какого возраста хотите работать?

– Пока Бог дает здоровье. Я через три месяца умру, если я не буду работать. Организм привык, бездельничать не могу. Я каждый день в спортзале. Если я день не посетил тренажерный зал, уже не могу ходить, мне тяжело. Я привык быть в движении, это моя жизнь. Кто-то любит отдыхать, ну а у меня с отдыхом не сложилось.

– Вы были знакомы и работали со многими мэрами. Как вы охарактеризуете сегодняшнее положение дел в городе?

– Медицину вывели из города. Поэтому  я не очень в курсе всех дел. Я могу рассуждать как обыватель –  в городе грязь, разбитые дороги. Я мэра знаю как политика, как хозяйственника я его не знаю. У нас грязный снег лежит вдоль дорог с ноября до мая, его не вывозят. Я этого не понимаю. Вы разыгрываете уборку дорог, так разыгрывайте вместе с вывозом снега. Цена будет чуть дороже, но снег нужно вывозить, когда он свежий, а не когда он уже грязный. У нас такая полоса между Портпоселком и Комсомольском, есть куда снег сбрасывать, не нужно его за 100 км везти. Мэр должен быть хозяйственником, а председатель думы – политиком.

– У многих тольяттинцев остались не очень приятные воспоминания о работе прошлого губернатора Владимира Артякова. Полагаю, что вы знаете ситуацию лучше. Как прокомментируете?

– Ну, конечно, Артяков работал только на свой карман. Я сейчас много контактирую с новым губернатором Меркушкиным. Хочу сказать следующее: Меркушкин – уникум того типа, который в малом количестве еще сохранился со времен Советского Союза. Он сейчас пытается внедрить все лучшее из того периода нашей истории. Николай Иванович – большой молодец.